Жизнь удалась — к чему жаловаться? Несмотря на
финансовые скандалы вокруг его фильмов и разборки с мафией, Сигал
остался Сигалом — кинозвезда, режиссер и продюсер популярных боевиков,
но главное — руководитель и хозяин самого престижного Центра айкидо в
Лос-Анджелесе. У него тренируются не только актеры и спортсмены.
Японские мастера уважительно наклоняют голову при его появлении:
«Здравствуйте, сэнсей!»
Право господина
И хотя в последние годы лицо Стивена отяжелело, в узких глазах
проступили монгольские гены его прадеда, он востребован. Мастеру по айкидо,
дзюдо, кендо, тайчи, кунг-фу, кен-джитсу, обладателю черного пояса по каратэ ни к
чему особенная красота лица. Настоящему мужчине, чтобы привлечь женщин и
удачу, достаточно одной только воли. А сам он никогда не будет зависеть
ни от женщины, ни от удачи…
Настоящему мужчине, чтобы привлечь женщин и удачу,
достаточно одной только воли. А сам он никогда не будет зависеть ни от
женщины, ни от удачи…
Так Стивен думал всегда. Легко уходил и никогда ни о чем не жалел.
Чем старше становился, тем более юные женщины у него появлялись. В тот
момент рядом с ним была Арисса — красавица с длинными
белокурыми волосами. Она была няней троих детей Сигала от Келли Ле
Брок, голливудской актрисы, ставшей его женой и партнершей в фильмах о
Нико.
Конечно, Келли долго не догадывалась о том, что муж посмел соблазнить
16-летнюю девчонку, присматривающую за их детьми. Эти западные женщины
не знают, что такое покорность и терпение: она бы непременно заявила в
полицию. Но роман оставался тайным целых пять лет. Так что когда жена
застала их вместе, Арисса была уже вполне совершеннолетней.
Правда, скандал все равно был грандиозным и
длился очень долго. Арисса уже родила Стивену дочь, а судебный процесс
все продолжался, Келли не разрешала детям видеться с отцом и
рассказывала про него такие вещи, что Сигала в Голливуде окрестили
чудовищем. Стоя напротив нее в окружении адвокатов, он не мог понять,
как мог влюбиться в эту холодную женщину, такую колючую и жадную? С
простодушной Ариссой он отдыхал душой.
А потом пришло письмо. Его никто в доме не мог прочитать, кроме
Стивена.
Японскими иероглифами было выведено: «Наш старший сын
собрался жениться. Приезжай». Письмо было отправлено из Осаки.
Его словно громом поразило. Хотя, конечно, прекрасно знал, что там, в
Японии, оставил когда-то первую жену и двоих детей. Но вот уже двадцать
лет Мияко ни словом не напомнила о своем существовании. Быть может,
Стивен решил, что она умерла, как Чио-Чио-сан, не дождавшись своего
любимого. Если чистая совесть — лучшее снотворное, в его и интересах
было забыть о своем предательстве, как можно скорее.
Но письмо пришло, и разбередило душу, и пришла бессонница.
Но вот уже двадцать лет Мияко ни словом не напомнила о
своем существовании. Быть может, Стивен решил, что она умерла, как
Чио-Чио-сан, не дождавшись своего любимого.
Он стал просыпаться по ночам и долго лежать без сна, уставившись в
потолок. Ему казалось, что он видит качающиеся ветки сакуры, ажурные
тени метались по стенам, словно стараясь укрыться от мелкого дождя.
Целая жизнь прошла с тех пор, но нельзя забыть волнующего цветения
японской вишни…
Чио-Чио-сан
Он приехал в Японию 17-летним нахалом, возомнившим, что способен
постичь айкидо
на одном уровне с японскими мастерами. Японцы называли его большой
белой обезьяной и не принимали ни в одну школу. Но он упрямо обивал
пороги целый год. Наконец, один из сэнсеев снизошел до разговора.
— У меня нет места для человека, — сказал он. — Но есть свободная
собачья конура.
— Я умею ползать на четвереньках и лаять, — склонил голову американец.
Это был ответ настоящего Ученика, и ему позволили остаться. Но настоящие
трудности были впереди. По двенадцать часов на татами каждый день, два
часа медитации, немного риса и зеленого чая и короткий сон на деревянной
подстилке без подушки, — поистине, такое можно выдержать только в
молодости. Стивен не жаловался. Он тренировался как одержимый, заслужив
несколько одобрительных криков своего сэнсея. В конце концов, старый
японец стал относиться к нему, как к сыну.
Он стал задерживать руку Мияко в своей, когда брал чай,
смотреть на нее долгим взглядом и улыбаться, когда она на него смотрела.
У него была дочь, — хрупкая, тихая, красивая Мияко. Она часто
приходила помочь отцу, приносила чай, убирала чашки, все молча, не
поднимая глаз. Но порой Сигал ловил ее взгляд — горячий и любопытный.
Он стал задерживать руку Мияко в своей, когда брал чай, смотреть на
нее долгим взглядом и улыбаться, когда она на него смотрела. Потом
заговорил с ней, старательно выговаривая японские слова. Она фыркнула,
покраснела и убежала. Но спустя какое-то время перестала дичиться.
Соблюдая все меры предосторожности, они обменивались записками и
поцелуями.
Эта любовь обоим могла стоить жизни, но жар в крови был сильнее
разума. Мияко смотрела на него как на большого белого бога, и вот этого
он уже никогда не сможет забыть. Ему никогда не найти в женщине той же
степени растворенности в любимом.
Конечно, в школе айкидо
даже у стен были уши и глаза, и сэнсею донесли о том, что его дочь
опозорила себя, а ученик предал.
Ствиен безмолвно вынес удары палкой от разъяренного
учителя, а потом, простершись ниц, попросил руки его дочери. Мияко была
беременна. Свадьбу сыграли по японскому обряду.
Лучшее — враг хорошего
Мияко была идеальной женой. Только дочь сэнсея могла смириться с его
нечеловеческим режимом, вечными синяками и травмами мужа, отлучками.
Стивен оправдал надежды: завел собственную
школу айкидо, причем в самом криминальном районе Осаки. Чтобы
утвердиться здесь в таком качестве, белому человеку пришлось выдержать
несколько жестоких разборок с якудза. В конце концов, он стал своим,
стал авторитетным сэнсеем.
Жена родила ему второго сына. Как раз тогда в жизни Сигала начался
таинственный период, о котором он позже будет только намекать. Говорили,
что он был агентом ЦРУ, выполнял секретные поручения во Вьетнаме,
охранял панамского диктатора и помогал устанавливать каналы, по которым
якудза сбывали наркотики. Его жизнь часто висела на волоске. Но жена
никогда ни о чем не спрашивала. Японцы несколько иначе относятся к
смерти. Мияко была бы счастлива, если бы ее муж умер как настоящий
мужчина. Впрочем, она бы незамедлительно последовала за ним…
В самолете Стивен раскрыл захваченную с собой книгу, и
увидел между страниц ветку сакуры, вложенную туда женой, — на память.
А однажды случилось худшее. Спустя 15 лет Стивен захотел вернуться на
родину. Он клялся жене, что заберет ее с детьми, как только устроится в
Лос-Анджелесе. Трудно сказать, о чем она думала, когда собирала его в
дорогу. Ни одной слезинки не скатилось с ее длинных смоляных ресниц.
Была весна, и цветущая сакура билась в окна, словно умоляя впустить. Их
постель тоже была усыпана лепестками, и волосы Мияко пахли цветами. В
самолете Стивен раскрыл захваченную с собой книгу, и увидел между
страниц ветку сакуры, вложенную туда женой, — на память.
Первое время он считал недели до того времени,
когда семья будет с ним. В Лос-Анджелесе Сигал довольно быстро пришелся
ко двору. Он стал известен не только как тренер и владелец модного Центра
айкидо, но и как специалист по массажу
и иглоукалыванию. Голливудские невротики записывались в очередь к
молчаливому Сигалу с его большими, сильными руками, в которых
становилось так спокойно.
Через эти руки проходили продюсеры, режиссеры, актеры и актрисы. И
Келли Ле Брок влюбилась в него, лежа на кушетке. И тут же предложила
сниматься в кино. Это было неожиданно и захватывающе. Келли познакомила
его с нужными людьми, быстро нашлись и сценарий, и деньги. Так Сигал
стал звездой.
Так он изменил своей Мияко. Здесь, в Голливуде,
оказалось слишком много соблазнов.
Сначала ему было стыдно ей писать, звонить, казалось, она по голосу
сразу все поймет. Потом он стал находить себе оправдания. А потом просто
забыл о том, что где-то далеко его ждет жена. Новая жизнь закружила
его.
Вдруг все всколыхнулось со дна души, страстно захотелось
увидеть ее, но страшно стало: а что, если она будет его упрекать?
Когда Келли забеременела, он попросил адвоката связаться с Мияко и
попросить у нее развода. Она прислала письменное согласие. И никогда
больше не давала о себе знать — маленькая терпеливая японка.
И вот это письмо спустя 20 лет. Стивен не знал, что ему делать. Вдруг
все всколыхнулось со дна души, страстно захотелось увидеть ее, но
страшно стало: а что, если она будет его упрекать? Что скажут дети? А
вдруг он посмотрит на нее и поймет, что жизнь прожита неправильно, и он
любил все эти годы только ее?! Это было бы слишком ужасно.
Поэтому Стивен решил никуда не ехать. Он послал в Японию телеграмму с
поздравлением и большую сумму денег.
