Николь Кидман и Ленни Кравиц

Она открыла глаза и не сразу поняла, где находится: словно заснула посреди какой-то звукозаписывающей студии — гитары, клавишные, аппаратура для сведения. Николь спустила ноги с кровати и сразу наткнулась на клубок шнуров и кабелей. Один из них вздрогнул и пополз, оказавшись восьмиметровым питоном…

Без тебя

Это приключение было совсем некстати. Ее жизнь вошла в колею: работа-дом, шаг влево, шаг вправо — расстрел чувством вины. Дети слишком нуждались в ней, чтобы тратить время на себя. Она так и говорила Тому в те страшные февральские дни 2001 года, когда он подал на развод: «Свою жизнь мы как-нибудь устроим, а вот жизнь детей поломаем». Выражение лица Тома, холодное и равнодушное, сводило с ума, десять лет семейной жизни казались сном, пробуждение — кошмаром. Николь даже сейчас с ужасом вспоминает то время. Как у нее хватало сил улыбаться обезумевшим от предвкушения сенсаций журналистам, детям (приемным, которых они с Томом Крузом сделали родными, чтобы семья была настоящая и — навсегда). А ведь она еще и работала! Тогда снимали «Мулен-Руж», фильм, ради которого она пахала, как проклятая: занятия танцами до седьмого пота, вокал, грим, все трюки — сама, сломала ребро и повредила колено, продолжала сниматься… Разве это была боль по сравнению с болью в сердце? А Кидман даже виски не могла себе позволить, потому что утром вновь должна была выглядеть как самая дорогая куртизанка из знаменитого варьете: соблазнительная, роскошная, с чудесным цветом лица, безупречным макияжем и сияющей улыбкой… Работа — вот ее алкоголь.

А Кидман даже виски не могла себе позволить, потому что утром вновь должна была выглядеть как самая дорогая куртизанка из знаменитого варьете...

Теперь можно сказать: она выбрала наиболее подходящий способ забыться. Работа оказалась более благодарной, чем мужчины. Бывшая жена великого мужа (сейчас трудно представить, что в момент развода знаменитой пары все выглядело именно так) сама стала суперзвездой. И уже Тома Круза называют «бывшим мужем самой Николь Кидман». Но на вершине голливудского Олимпа нельзя посидеть, свесив ножки — затопчут. И Николь продолжала гнать себя дальше, дальше, бралась за самые невероятные предложения и потрясла всех, отхватив «Оскар»! Раньше она была просто хорошенькой длинноногой девчушкой с копной рыжих кудрявых волос, вздернутым носиком и строптивым характером. Теперь же стала настоящей женщиной-вамп — изысканно-стройная, с утонченными чертами осунувшегося лица, прозрачной кожей, какая бывает только у рыжих, с бездонными голубыми глазами, в которых сквозили ум и опыт: что ж, развод часто идет женщинам на пользу, ведь от страданий худеют и хорошеют, особенно если еще нет сорока, а Кидман на момент краха семейной жизни было 33 — самое время менять жизнь на 180 градусов и доказывать — таких, как я, не бросают, ты еще пожалеешь…

Покупка шикарных апартаментов за 8 миллионов в Нью-Йорке тоже была частью плана. Когда-то у них с Томом была здесь квартира, которая после развода досталась ему.

Теперь Николь могла себе позволить восстановить статус-кво: только лучший пентхауз в самом дорогом доме самого престижного квартала Гринвич-Виллидж подходила для лауреатки «Оскара».

Решив отделать апартаменты по последнему слову моды и техники, Николь ввергла себя в пучину стихийного бедствия под названием ремонт. Все сроки, названные мастерами, прошли, а она продолжала жить на чемоданах, чихать от побелки и ругаться с подрядчиками. Улетая в Сидней, к отцу, она была уверена, что вернется в сверкающую квартиру мечты, но по приезду увидела, что воз и ныне там. В отчаянии Николь сделала то, чего не позволяла себе уже очень давно, — отправилась на вечеринку, которую устраивал Пафф Дэдди по случаю своего дня рождения.

Там-то она и подцепила этого невозмутимого Ленни Кравица!

В отчаянии Николь сделала то, чего не позволяла себе уже очень давно, — отправилась на вечеринку, которую устраивал Пафф Дэдди по случаю своего дня рождения.

Хмурое утро

Оправдание было только одно: она слишком много выпила от расстройства. А он так хорошо слушал! Смуглокожий красавец с татуированными руками показался ей единственным симпатичным человеком на вечеринке. Она подсела к Ленни и проговорила с ним весь вечер. Официант снова и снова подливал мартини в ее бокал, а Николь сначала, смеясь, рассказывала об ужасных съемках в «Догвилле» у Ларса фон Триера, который едва не сломал ей психику, а потом долго жаловалась на свою походную жизнь. Даже платья некуда повесить, и дети бродят по захламленному жилищу, как потерянные! Она ведь даже снять квартиру на время не может, потому что ей обязательно нужен собственный лифт, в жизни кинозвезды есть свои особенности…

Он вдруг сказал:
— Какие проблемы? Поживи пока у меня. В моей квартире и десять человек могут потеряться, а я живу один. Есть лифт. Только я работаю дома, поэтому музыка звучит и днем и ночью, так что не обессудь.

Николь уже столько выпила, что согласилась:
— Пошли! Только спать я с тобой не буду, и не надейся.
— Заметано, — усмехнулся Ленни.

Вот поэтому она и очнулась утром среди гитар и змей. И завопила. В соседней комнате что-то упало, и в дверях появился заспанный Ленни. Его жесткие волосы стояли дыбом.

— О, Чарльз, бедняжка! — он поднял с пола здоровенного питона и нежно поцеловал в маленькую головку. — Прости его, он просто хотел познакомиться. Здесь не часто бывают женщины.

И, больше не обращая внимания на ошеломленную Николь, удалился.

И даже после этого она не ушла, а со стоном упала головой в подушку. В дверях опять возник лохматый музыкант.

— Плохо? — сочувственно спросил он. — Сейчас что-нибудь придумаем…

Вскоре послышался звон посуды и божественный запах кофе. Николь собралась с силами, кое-как привела в порядок свою одежду (оказывается, она спала прямо в платье от Диего Долчини!) и проскользнула в ванную. Ну и лицо... Кто бы мог подумать, что именно так выглядят по утрам звезды. Худая, бледная, под глазами — синяки.

Когда она пришла на кухню, Ленни стоял у плиты в шортах и фартуке, жарил яичницу. Увидев Николь, разбил в стакан томатного сока яйцо, добавил перца, еще какую-то гадость, размешал и протянул ей.

Николь исподлобья разглядывая его смуглое тело, украшенное татуировками: дракон и женское имя Зоэ на плече.

— На, выпей, отличное средство…

Первым порывом Николь было отказаться, но в Ленни было столько ленивой силы и уверенности, что она решилась. Зажмурив глаза, проглотила «средство», ожидая, что немедленно умрет… Но голова вдруг перестала болеть, и она с аппетитом принялась за яичницу, поставленную перед ней гостеприимным хозяином. Пока Николь ела, Ленни налил себе и ей кофе, и закурил. Николь исподлобья разглядывая его смуглое тело, украшенное татуировками: дракон и женское имя Зоэ на плече.

— Зоэ — дочь, — сказал Ленни, заметив взгляд. Он вообще был немногословен и неулыбчив настолько, что это было почти неприлично. Но почему-то не мешало. Более того, уходить совсем не хотелось. Отхлебнув кофе, Николь тоже закурила.

— Значит так, — прервала она затянувшееся, но комфортное молчание. — Если твое вчерашнее предложение остается в силе, то я его принимаю. С одним уточнением. Я буду платить тебе за аренду…
— Договорились, — Кравиц произнес это с той же насмешкой, что и вчерашнее «заметано». Николь вспомнила, что его пластинки расходятся миллионными тиражами. Но ей-то что?
— Прекрасно, — она поднялась. — Сегодня же перевезу платья и детей!

Против воли

Шкафы-то у него оказались так себе, Николь не развесила и половины своего гардероба. Мало того, под тяжестью эксклюзивных платьев сломались несколько перекладин! Ленни забавлялся ее возмущением.

Первые дни, пока Николь обустраивалась, он продолжал вести привычную жизнь. С утра в динамиках гремели кумиры Кравица Джим Моррисон и Боб Марли, а хозяин валялся на диване в обнимку с питоном и пускал в потолок дым колечками.

Периоды апатии сменялись у него припадками трудового энтузиазма, когда Ленни сутками не выходил из своей домашней студии, создавая очередной альбом. Он сам играл на всех инструментах, приглашая группу только для гастролей. Вещь в себе, замкнутый Кравиц казался человеком другой эпохи. Вельветовые рубашки, клеши и короткие плащи явно принадлежали 60-м или 70-м, но смотрелись на Ленни суперсовременно. Ему не надо было следить за модой, — он сам был ею.

Вельветовые рубашки, клеши и короткие плащи явно принадлежали 60-м или 70-м, но смотрелись на Ленни суперсовременно. Ему не надо было следить за модой, — он сам был ею.

А еще ему было наплевать на то, как мир к нему относится: он делал только то, что сам хотел. Если хотел валяться на диване или жить на Багамах, так и делал. Кидман, вконец себя загнавшая работой, искренне восхищалась этим качеством. Вообще, давно она не испытывала ни к кому такой ровной чистой симпатии.
Само собой получилось, что на светских приемах они стали появляться вместе, — просто потому, что каждый был зван как знаменитость, а ехать приходилось из одного места. Само собой, пошли сплетни — им тут же приписали роман. Уходя от ответов на вопросы, они смеялись и чувствовали себя заговорщиками.

Если ехать было некуда, по вечерам они дурачились: дети бренчали на всех подряд музыкальных инструментах, Николь пела песенки из «Мулен-Руж» и подражала Мэрилин Монро, исполняя ее коронный номер «Лучшие друзья девушки — бриллианты». Ленни улыбался краешком губ и приносил ей пива. Уложив детей, они допоздна засиживались, болтая.

Иногда Николь вдруг вспоминала Тома и с удивлением понимала, что больше не чувствует боли. Это была заслуга Кравица. И когда однажды, продолжая очередную долгую беседу, он с грустью заметил: «Думаю, что с любовью в моей жизни покончено, это всегда оказывается игрой в кошки-мышки», — она сама его поцеловала.

С этого начались самые восхитительные несколько месяцев страстного романа, когда Кидман невероятно похорошела и выглядела счастливой. На пике этого счастья Ленни подарил ей кольцо с огромным бриллиантом. Но свадьбы не последовало: папарацци застали его в объятиях бывшей возлюбленной, юной модели. А сразу после — на романтическом уик-энде с актрисой Мишель Родригес.

Вне себя от горя и обиды, ничего не понимая, Николь собрала вещи и детей. Тем более, что ремонт в ее квартире давно закончился. Ленни ее не удерживал.

На пике этого счастья Ленни подарил ей кольцо с огромным бриллиантом. Но свадьбы не последовало: папарацци застали его в объятиях бывшей возлюбленной, юной модели.

Разочарованный

Он знал, что только так, внезапными изменами, можно быстро прекратить отношения, которые становятся слишком близкими. «У тебя нет сердца», — сказала, уходя, Кидман. Она так и не дождалась извинений и объяснений.

Сердце, сердце… К чему все эти женские разговоры? С его точки зрения, любви уделяется слишком много внимания. В жизни есть куда более интересные вещи. Например, музыка.

Сколько Ленни себя помнит, он был одержим ею. В детстве пел в Калифорнийском хоре мальчиков, учился играть на всех инструментах, которые только мог найти. Мелодии рождались сами собой, стоило ему коснуться струн или клавиш. Ленни собрал молодых ребят и создал группу, которую назвал «Печальный Ромео». Когда пришло время поступать в колледж, вместо этого попросил отца — телевизионного продюсера — дать ему шанс и денег. Ленни записал свои песни, с которыми обошел все фирмы грамзаписи. Это было классное время, когда на его руках еще не было столько татуировок, а в голове роились самые невероятные надежды.

Но никто не горел желанием издавать никому не известного мулата, который писал непонятную музыку — и не «черную», и не «белую».

Его не понимали, и он становился все более печальным и острым на язык. Ему отказали в десятой, наверное, фирме, а тут еще родители объявили, что разводятся… Это только кажется, что, если тебе двадцать лет, развод предков уже не имеет значения. Ленни искренне любил их обоих, ему показалось, что его жизнь рушится, что все то, что казалось ему незыблемым, в один момент развалилось, как карточный домик. В жизни нет ничего постоянного, никто не даст гарантий, что в любой момент ты не останешься один на один с жестоким миром.

Ленни вырос в тепличных условиях крепкой семьи и совершенно не был готов к такому удару. Никогда больше он не был так весел, как в юности, заставить его улыбнуться стало почти невозможно. Он почти перестал появляться дома, ночевал в своей машине. Чаще стал бывать на вечеринках, устраиваемых после концертов, хотя его гордость страдала: почти каждый музыкант там был известнее его. Одно радовало: женщины были без ума от его смазливого лица, мускулистых рук и статной фигуры, а уж в умении стильно одеться равных ему не было. Ленни быстро научился разговаривать с ними так, что женщины потом долго не могли его забыть, сами звонили, чтобы вновь услышать его голос, назначали свидания. Но даже в моменты самой пронзительной близости он оставался чуть отстраненным. Желая преодолеть это, дамы разбивали в пыль свои сердца, но ничего не добивались.

Без права на любовь

Ленни быстро научился разговаривать с ними так, что женщины потом долго не могли его забыть, сами звонили, чтобы вновь услышать его голос, назначали свидания.

Однажды он был женат — на известной актрисе, изящной Лизе Бонэ с кожей цвета кофе с молоком, которая любила его больше жизни и очень нравилась маме Кравица. Лиза твердила, что Ленни гениален, что в Лос-Анджелесе ему нечего делать. Она настояла на переезде в Нью-Йорк, где, по ее мнению, можно было встретить настоящих продюсеров и звукооператоров, которые не боятся экспериментировать.

Там-то удача наконец улыбнулась ему. За два следующих года Кравиц нашел близких по духу музыкантов, которые помогли ему записать дебютный альбом, и об этом альбоме заговорили все. Он назывался «Пусть правит любовь». Перед самой презентацией диска у них родилась Зоэ. Счастливый Ленни сразу же вытатуировал имя дочери на плече.

Слава Ленни как музыканта и композитора росла. Ему стали заказывать песни раскрученные певцы, появились деньги. Кравиц купил апартаменты в Нью-Йорке, дом на Багамах.

В середине девяностых ему присвоили звание самого сексуального музыканта. В его студии то и дело появлялись красивые женщины, которые не хотели уходить.

— Что у тебя с Мадонной? — спрашивала его Лиза. Ленни невозмутимо лежал на диване в обнимку с питоном.
— Я написал для нее песню, — отвечал он, пуская клубы дыма в потолок.
— А я слышала, что ты с ней спишь, — напряженно говорила Лиза и напрасно ждала ответа. Кравиц не считал нужным отвечать. Постепенно отношения с женой становились все хуже. Ленни не хотел об этом думать: рядом было огромное количество красавиц и среди них — девушки, которые понимали в музыке куда больше, чем Лиза. Он проводил ночи с Натали Имбрульей, Кайли Миноуг, Мадонной, Ванессой Паради... Потом его очаровала 17-летняя модель… Лиза терпела, пока была жива мама Ленни, и подала на развод сразу после ее похорон.

С тех пор бывшие супруги стали дружны даже больше, чем до развода, потому что Лизу больше не волновали его измены. А Ленни больше никогда не женился и не заводил длительных отношений. Зачем? Ничего вечного не может быть в этом мире. И если женщины обжигают крылья, влюбляясь в него, то это только потому, что не умеют слушать: он им ничего не обещал и никогда не говорил о любви.

За прошедшие почти 10 лет Николь Кидман значительно изменила свою жизнь: стала еще более известной и высокооплачиваемой актрисой, вышла замуж (за музыканта!), родила одну дочь сама и еще одну с помощью суррогатной матери. В свои 43 она выглядит невероятно сексапильно. Правда, она использует немного больше, чем нужно, ботокса, но это так простительно, если непрерывно находишься в лучах софитов…

А у Ленни ничего не изменилось. Он даже не постарел — хотя ему уже исполнилось 48. Все так же хорош собой, все так же коллекционирует мимолетные романы и предан только музыке.

Разве что его дочь Зоэ стала совсем взрослой и начала карьеру модели. А еще незаметно подкралось ощущение одиночества. Может быть, оно заставило Кравица признаться поклонникам:
— Жениться бы надо. Я не исключаю, что женюсь в ближайшие годы.

Но тут же добавил:
— Впрочем, я женат на музыке.