Недавно Дэрил Ханна сделала подтяжку лица. Причем не очень удачную. Кто бы мог подумать, что она вообще на это пойдет. Дэрил всегда говорила, что никогда не прибегнет к пластическим операциям,
мол, когда естественно — лучше. Она не относилась к своей внешности
слишком серьезно. А с 1999 года и вовсе стала к ней равнодушной…
Дикарка
1960–начало 80-х
— Ты моя маленькая принцесса! — ворковала мама, наряжая маленькую
Дэрил в изысканные наряды от кутюр. У нее была такая возможность:
второй брак оказался весьма удачным. Отчим был очень богатыми
бизнесменом и не мешал жене баловать дочурку. У Дэрил были самые
дорогие игрушки и платья, она училась балету в лучшей балетной школе, а
образование получала в престижных частных заведениях.
Но росла при этом нелюдимым и замкнутым ребенком, который не умел
пробуждать к себе любовь, скорее отталкивал — взглядом исподлобья и
привычкой дергать плечом, словно любая реплика собеседника раздражала
ее. Мать таскала ее по врачам, подозревавшим у девочки аутизм.
Ее и правда не сразу заметили, слишком необычный был типаж: блондинка, но умна, а черты лица такие… как у инопланетянки.
Однако период подростковой угрюмости миновал, как и юношеские угри,
и угловатая дурнушка с большим ртом и тяжелым подбородком превратилась
в прекрасную девушку. Ее красота была далека от модельных стандартов,
но каждый, кто смотрела на Дэрил, чувствовал невольное волнение и
мечтал о любви. Занятия балетом с малых лет подарили ей стройную и
гибкую фигуру, что в сочетании со струящимися белокурыми волосами делало девушку воплощением голливудской мечты.
Родители хотели, чтобы она окончила университет и занялась
юриспруденцией, но Дэрил сначала мечтала стать танцовщицей, а позже,
поразмыслив, решила пойти в актрисы. Она бросилась в мир шоу-бизнеса,
как в холодную воду, с головой, хотя еще долго сомневалась в своем
актерском таланте и мучилась неуверенностью в себе. Ее и правда не
сразу заметили, слишком необычный был типаж: блондинка, но умна, а
черты лица такие… как у инопланетянки. Уже тогда ушлые продюсеры
советовали ей обратиться к пластическим хирургам и что-нибудь сделать с подбородком
– он выглядит слишком тяжелым для женщины. Но Ханна с возмущением
отказалась. Как актриса она хотела нести разумное, доброе, вечное, а не
быть всего лишь очередным смазливым личиком на экране.
Вскоре
у нее появился бойфренд. Певец и рок-музыкант Джексон Браун был куда
известнее ее и, казалось, полностью подчинил себе. В свободное время,
когда не была на съемках или пробах, Дэрил помогала своему бойфренду на
концертах, играла на клавишных, была бэк-вокалисткой. Они были вместе
пять лет. За это время неуверенная девушка развилась в восхитительную
женщину, известную актрису, к ногам которой многие мужчины мечтали
сложить свое сердце и богатства.
Но Джексон этого, кажется, не заметил. Дэрил начала тяготиться этой связью, но боялась в этом признаться даже себе.
Американский принц
1985 год
Джона-Джона нельзя было не любить, — так думали все, даже те, кто
лично не знал легкомысленного плейбоя, сына покойного президента Джона
Кеннеди. «Наш мальчик» называли его и журналисты, и обыватели — с того
самого черного ноябрьского дня 1963 года, когда малыш мужественно
попрощался с отцом, по-военному отдав ему честь над гробом.
После похорон Жаклин отвела его в детскую комнату Белого дома, где
был накрыт стол, зажжены свечи на огромном торте и приглашены гости.
Ведь в тот день Джонни исполнялось три года, и Джеки не хотела, чтобы
мальчик лишился праздника, которого давно ждал. Настоящая железная леди.
Все это Дэрил, конечно, знала. Поэтому была так поражена, когда
увидела «американского принца» на сцене школы драматического искусства
в Нью-Йорке.
— Он решил стать актером, — пояснила подруга. — Правда, хорошенький?
Дэрил не ответила. Это слово не подходило к стройному
парню, объяснявшемуся в любви девушке с огромным веером в руках. В нем
было обаяние и щемящая беззащитность. Чем больше она на него смотрела,
тем громче звенела в душе какая-то струна.
— У нас в него все влюблены, — продолжала болтать подружка. —
Джон-Джон такой душка! И совсем не задается. К нам кинозвезды
приезжают, только чтобы взглянуть на него, журналисты все время
толпятся, а он даже не понимает, что все это из-за него! Говорят, у
него был сумасшедший роман с Мадонной. Она ведь похожа на Мэрилин Монро
и поэтому собиралась выйти за него замуж, чтобы довести роман его отца
до логического конца. Но его строгая мама сказала «баста», а Джонни
всегда слушается мамочку… Все знают, что он предпочитает длинноногих
блондинок, — вот как ты. Хочешь, познакомлю? Эй, Джон-Джон!
Он широко улыбнулся и легко соскочил со сцены, — белозубый,
тонкий, с тем шиком, какой выдает даже в очень скромно одетых людях
настоящих аристократов. Блестящие глаза, затененные длинными ресницами,
глянули на Дэрил с интересом и дружелюбием.
—
Самая восхитительная блондинка Голливуда! — сказал он. — Я видел вас в
«Бегущем по лезвию бритвы», но больше мне понравился «Всплеск». Люблю
русалок…
Дэрил, забыв, что он все еще держит ее за руку, зачарованно слушала
весь этот ничего не значащий треп. А когда он все же попрощался с ними
и ушел, махнув рукой, чуть не заплакала: таким скучным и сумрачным
вдруг показался день. И пережить его помогло только то, что в ее руке
оказалась зажатой визитка Джона Кеннеди-младшего с номером его телефона.
Она позвонила этим же вечером, ни секунды не колеблясь. Хотя
влюбляться в Кеннеди было опасно и бессмысленно, а дома Дэрил ждал
бойфренд. Ему вряд ли могло понравиться это знакомство.
Но она бросилась в это опасное увлечение с головой. Противиться роковому обаянию Кеннеди не было никаких сил.
Она была просто не в состоянии скрыть свою любовь, тем более что за
каждым шагом сына бывшего президента следили журналисты. Скоро новое
увлечение плейбоя стало известно всем.
И однажды Дэрил вернулась домой после очередного свидания и увидела
пьяного Джексона. Повсюду валялись пустые бутылки, а налитые кровью
глаза бойфренда не обещали ничего хорошего.
Она была просто не в состоянии скрыть свою любовь, тем
более что за каждым шагом сына бывшего президента следили журналисты.
Скоро новое увлечение плейбоя стало известно всем.
— Где ты была? — проревел он.
Дэрил сделала шаг назад. Только что в машине Джон целовал ее лицо и
говорил, что сходит по ней с ума. И вот она дома, — какой контраст.
— Черт бы побрал этих Кеннеди! – закричал джексон. — Неужели ты
такая же, как все эти бабы, которые бегают за ними?! Чем они вам так
нравятся? Скажи!
Он навис над ней, тряся за плечи.
— Хватит, — попыталась отодвинуть его Дэрил. — Я ухожу от тебя.
— Только попробуй, — Джексон размахнулся и ударил ее. В голове Дэрил
зазвенело, искры посыпались из глаз. Следующий удар свалил ее с ног. Из
носа пошла кровь. Она машинально проверила, не сломан ли. Делать ринопластику ей вовсе не хотелось. Вроде цел…
В этот момент незапертая дверь распахнулась, на пороге стоял Джонни.
Он молча сцепился с Джексоном, который был слишком пьян, чтобы оказать
достойное сопротивление. Вскоре он лежал в нокауте, а ее принц вытирал
кулак белоснежным надушенным платком с личной монограммой.
— Ты в порядке? — он присел на корточки перед Дэрил. Она расплакалась.
— Не надо, не плачь, — по-детски расстроился Джон. — Давно надо было прекратить это. Будем жить вместе. Я люблю тебя. А ты?
Она закивала, обняла его, пачкая кровью дорогую спортивную куртку.
Джон посадил ее в машину и увез к себе на квартиру.
Высокий пилотаж
1995 год
Они прожили вместе почти десять лет — самое счастливое время ее
жизни. Джонни, как никто, умел дарить любовь. Они купили дом на берегу
океана, который стал настоящим раем, Дэрил с трудом заставляла себя
выходить из него, чтобы ехать на работу. Лицо Джонни стояло перед
глазами весь день, она торопила вечер, чтобы снова прильнуть к нему.
Они занимались любовью на пляже и не обращали внимания на притаившихся
папарацци…
Но хватало и боли. Джонни не знал страха и обожал риск, а Дэрил
боялась за него. Он катался на горных лыжах, лихо съезжал с самых
крутых склонов. Садился за руль пьяным, выплачивая в год по две тысячи
долларов штрафа. Летал на параплане, мчался по Нью-Йорку на роликах,
ходил в десятидневные одиночные походы по Аляске и не управлял
самолетом только потому, что его мать взяла с него слово не делать
этого.
— Не забывай о семейном проклятии, Джонни, — горько говорила она.
И хотя Джону не хотелось думать о нескольких кузенах, тете и дяде,
погибших в авиакатастрофах, он не спорил с Жаклин. Даже в конце концов
бросил заниматься театром и под ее мягким нажимом поступил в
юридический колледж (сдавал вступительный экзамен три раза, смеялся,
что до «девяносто пяти лет у него еще есть время поступить»).
Только в одном вопросе они с матерью не находили
взаимопонимания. Джеки дала понять, что не желает и слышать о такой
невестке как актриса Дэрил Ханна. Никаких актрис в ее доме не будет.
То, что Джонни продолжает с ней жить, было причиной для молчаливой
ярости матери. Жаклин никогда не упоминала о девушке сына. Такой
проблемы как будто не существовало.
Сын не оставлял любимую, но и не женился на ней.
— Сколько еще я буду твоей любовницей? — спрашивала Дэрил.
— Ну, когда-нибудь мама смирится с тобой, — неуверенно говорил Джон. —
Я не могу ее расстроить, ты же знаешь, скольким я ей обязан.
— Я хочу от тебя ребенка, — тосковала Дэрил.
— Я тоже хочу, — соглашался принц. — Но ведь мы еще так молоды…
Между
тем ему минуло тридцать, и он продолжал оставаться легкомысленным
прожигателем жизни, обожаемым американским обществом и женщинами, но
так и не понявшим своего жизненного предназначения.
Все изменилось в год смерти Жаклин. Джонни был сам не свой. Мальчик
без мамы быстро стал мужчиной, который с ужасом почувствовал, как жизнь
утекает у него меж пальцев. Он начал заниматься политикой и стал
подумывать о наследнике. Но родить его должна была не Дэрил. Десять лет
совместной жизни были частью его прошлой жизни. Джонни считал, что стал
другим. Его как раз познакомили с необычайно красивой блондинкой — мисс
Кэролайн Биссет. Сотрудница дома моделей Кельвина Кляйна славилась
отменным умением одеваться и особым талантом находить общий язык с кем
угодно — свойственным, как известно, и матери Джона. «Когда она
говорила с вами, казалось, что вы для нее — самый интересный, самый
ценный человек на этом свете», — говорили и о той, и о другой.
Джонни побоялся сказать о своей измене Дэрил лично. Он прислал ей
электронное письмо с самыми искренними извинениями. Она разбила
компьютер и надолго закрылась в своем доме, не желая видеть этот мир.
Свадебные торжества были тайно проведены вдали от толпы журналистов.
Их называли самой красивой парой, и в этом была доля истины.
А Дэрил понадобилось много времени, чтобы научиться жить без него.
Она похудела, осунулась, между бровями проклюнулась морщинка – и больше
не ушла, но Дэрил и не думала ее прятать, не обращалась ни к косметологам, ни к пластическим хирургам — ей казалось, что нет смысла быть красивой без Джона.
Дэрил с обожанием вглядывалась в любимое лицо, находя
следы усталости, беспокойства и разочарования – раньше тревоги не
касались ее принца.
Но время лучший доктор, и постепенно она научилась не плакать, едва
открыв глаза утром. И даже не помнить о Джоне 24 часа в сутки.
Но спустя четыре года после их расставания Джонни опять позвонил.
Услышав родной голос, она почувствовала, как ослабли ноги, и присела на
край стула.
— Узнала? — спросил он. — Я бы хотел увидеться.
«Зачем ты это делаешь?! — собиралась крикнуть она. — Я забыла тебя,
оставь меня в покое, я больше не хочу быть твоей любовницей!».
Но вместо этого сказала:
— Да, дорогой. Конечно, узнала. Конечно, рада слышать. Где ты будешь меня ждать?
Они встретились, — и словно не было этих лет. Дэрил с обожанием
вглядывалась в любимое лицо, находя следы усталости, беспокойства и
разочарования – раньше тревоги не касались ее принца. Нога Джонни была
в гипсе.
— Небольшая авария на параплане, — безмятежно махнул он рукой в
ответ на ее вопрос. — А еще я учусь водить самолет. А ты по-прежнему
ослепительна…
Они говорили и не могли наговориться. Джонни жаловался на жену. Они
были очень разные люди, хотя Кэролайн первое время старалась вписаться
в клан Кеннеди. Но потом все разрушилось.
— Она — законченная кокаинистка, — мрачно признался Джонни. —
Вечеринки и приятели — ей ничего больше не надо. Когда я заговариваю о
ребенке, она поворачивается ко мне спиной и не желает заниматься со
мной любовью. Подозреваю, что продолжает встречаться со своим прежним
бойфрендом…
«И ему просто некому пожаловаться, — подумала Дэрил. — Кажется, я заняла место Жаклин… Какая ирония судьбы!»
Когда она поднялась, чтобы уйти, Джонни трогательно попросил
разрешения переночевать у нее. Они любили друг друга нежно. Было
понятно, что былое чувство возродилось в полной мере. Но на этот раз
сам Джонни торопил события. Ему хотелось вернуть свой счастливый
период, который он теперь связывал с Дэрил.
— Я все продумал, — сказал он ей, когда гипс сняли. Дэрил помогала
ему разрабатывать ногу. — До свадьбы своей кузины Рори я ничего не
скажу, не хочу портить ей праздник. Страшно не люблю эти скучнейшие
семейные мероприятия. Соберется весь клан, все 27 кузенов и куча
тетушек и дядюшек. Начнут перемывать всем косточки и спрашивать, почему
я до сих пор не занялся политикой. Я предпочел бы остаться с тобой. Я
выложу Кэролайн все на обратном пути. Пришло время исправлять ошибки.
Ханна просила его об одном: не садиться за штурвал самолета самому,
взять профессионального пилота, тем более что нога еще не совсем хорошо
действовала…
— Не бойся, глупышка, — молодцевато похвастался Джон. — Я настолько
уверен в себе, что не держу в кабине моего ястреба даже спасательных
жилетов на случай падения в воду. Я вернусь, и мы больше никогда не
расстанемся.
Новорожденная
1999 год
В тот вечер Дэрил вернулась домой поздно: принимала роды у кузины
своей закадычной подруги Брук Шилдс. Вот уже несколько лет как
акушерство превратилось для нее в потребность. Первый раз все было
совершенно случайно: незнакомая женщина начала рожать в самолете, и
Дэрил помогла стюардессе принять ребенка. Стоны несчастной испугали ее,
Дэрил сжала зубы, сдержав дрожь, и четко выполнила все инструкции. Но
потом по лицу роженицы разлилось выражение блаженства, она улыбнулась и
заплетающимся языком попросила дать ей малыша. Дэрил невольно прижимала
к себе комочек, завернутый в стерильную пеленку из спецпакета,
принесенного стюардессой, но опомнилась и приложила новорожденного к
материнской груди.
Ей вдруг передалось это ощущение безмятежного счастья,
а благодарность женщины заставила осознать свою нужность. Сойдя с того
самолета, она уже почти не помнила, что, сидя в кресле, подумывала о
самоубийстве…
Почти сразу записалась на курсы акушерства и родовспоможения, и вот
– ходит по Беверли-Хиллз, помогая рожать звездным подругам и их
родственницам. Никто уже не спрашивает: «А когда же ты, Дэрил, сама
родишь?». Все очень тактичны. Дэрил просто физически ощущает, как
вопросы щекочут кончики их языков, готовые сорваться, и благодарна, что
сила воли и любви к ней сильнее.
Но
теперь все будет по-другому. Совсем скоро таблоиды взорвутся
сенсационной новостью, ее телефон будет разрываться от звонков, а
папарацци устроят настоящую охоту. Но она выдержит все это, и
справедливость, наконец, восторжествует. Она получит то, что
принадлежит ей по праву. А Джеки… Пусть она перевернется в гробу, но
ничему уже не сможет помешать. Дэрил имеет право на счастье.
Напевая, она сняла легкий плащ, тщательно вымыла руки, попутно
вглядываясь в свое отражение. Годы идут, но никто не даст ей тридцать
девять лет. Дэрил по-прежнему была одной из самых красивых и
сексуальных актрис: прекрасные голубовато-зеленоватые глаза, пухлые
губы – не тронутые силиконовыми инъекциями, длинные, вьющиеся от природы, а не по прихоти парикмахера, волосы и чудесная фигура с самыми стройными в Голливуде ногами…
Но больше всего ее украшало вот это выражение счастливого ожидания.
Дэрил помнила свой взгляд потухшим, а лицо серым и безжизненным. Тогда
казалось, что жизнь кончена, что она больше никогда ничему не
обрадуется.
— Все позади, все позади! — пропела Дэрил своему отражению и засмеялась.
Это даже хорошо, что Джон дал ей эту передышку. Сегодня пятница, а
они увидятся только в воскресенье вечером. До этого он должен поставить
жену в известность, что разводится с ней.
Теперь ей надо было немного прийти в себя и приготовиться к новому
периоду своей жизни: сбросить привычное уныние и примерить костюм
победительницы!
Дэрил помнила свой взгляд потухшим, а лицо серым и
безжизненным. Тогда казалось, что жизнь кончена, что она больше никогда
ничему не обрадуется.
Напевая, Дэрил засунула ноги в пушистые домашние тапочки и принялась
щелкать кнопками радио, чтобы найти радиостанцию с романтической
музыкой — под стать настроению…
Подходящей музыки все не находилось, вместо нее Дэрил услышала
новости. Диктор объявил, что однопилотный самолет «Пайпер-Саратога»,
управляемый Джоном Кеннеди-младшим, исчез с радаров через час после
вылета из Нью-Йорка. Был вечер пятницы, над Атлантическим океаном
сгущались мрак и туман, и никто уже с уверенностью не мог сказать, где
находится Джон и жив ли еще он и его спутницы – жена и свояченица.
Много часов спустя на месте предполагаемой катастрофы самолета было
найдено несколько обломков, в том числе подголовник пилотского кресла,
колесо и амортизатор шасси. Тела самого Джонни и женщин найдут
несколькими днями позже.
Прошло десять лет, Дэрил почти перестала сниматься, а теперь и вовсе
ушла из кино. Она – известная защитница природы и экологии, которую не
останавливает даже перспектива стычек с полицией. И вдруг – странная
прихоть – курс инъекций ботокса или рестилайна в носогубные складки и лоб, возможно – коррекция овала лица.
Журналисты гадают, что стало этому причиной.
Возможно, Ханна просто не хочет терять тот облик, который любил обожаемый Джонни…
