В
середине восьмидесятых годов все девушки мира сходили с ума по смуглому
брюнету с длинными волосами из модного дуэта Modern Talking. Мягкий,
обволакивающий голос Томаса Андерса трогал сердца. Но даже больше, чем
любили Томаса, поклонницы ненавидели его жену Нору.
Впрочем, Нору ненавидели все…
Даже сейчас, когда в немолодом человеке с лишним весом и короткой стрижкой трудно узнать того смуглого отрока с ангельским голосом и подведенными глазами, фанаты не забыли эту белокурую бестию.
Собственность
1999 год
Звонок из Германии раздался, когда в их лос-анджелесском доме еще не проснулась прислуга. Нора, только что вернувшаяся с утренней пробежки, сама сняла трубку.
— Можно мне приехать? — спросил Томас. — Но я буду не один…
Ведь они друзья — самые близкие, какие только могут быть у
человека. Они стояли плечом к плечу, когда этот пройдоха Дитер Болен
пытался их поссорить.
Она сразу поняла, зачем он появится на этот раз: хочет официально
оформить то, что давно существует де-факто. Последние годы они незаметно
отдалились друг от друга. Страсть превратилась в дружбу, приятельство,
родство, в этом чувстве не было ничего от прежнего ревнивого обожания.
Практически они жили в разных странах, объясняя это обстоятельствами: У
Томаса записи и концерты на родине, у Норы — наслаждение жизнью в
любимых Штатах. На самом деле супругам не мешала эта ситуация, может
быть, они слишком устали быть вместе столько лет.
Но теперь у мужа кто-то появился, и он хочет свободы. Нора с
удивлением почувствовала, как в глубине души шевельнулась ревность.
Неужели она еще любит Томаса? Не может быть! Это самолюбие, чувство
собственницы, у которой хотят отнять вещь, пусть не нужную, но
принадлежащую ей и только ей! Муж всегда был в полном ее распоряжении,
со всеми его деньгами, всемирной славой, несколько слащавой красотой падшего ангела, уступчивостью…
Конечно, по телефону Нора даже не намекнула ему на свое настроение.
Ведь они друзья — самые близкие, какие только могут быть у человека. Они
стояли плечом к плечу, когда этот пройдоха Дитер Болен пытался их
поссорить. Нора защищала материальные интересы Андерса, а он не позволял
напарнику оскорблять жену и гнать ее со сцены, когда она захотела быть
бэк-вокалисткой. И потом, он так трогательно не снимал с груди золотую
цепочку с именем жены, хотя поклонники дружно его за это ругали! Нет,
Томас ни в чем перед ней не виноват.
И
все-таки приезжать к ней за благословением, да еще вместе с новой
женщиной — верх наивности и глупости! Да, Нора для него — «свой парень»,
и все-таки…
На глаза навернулись злые слезы, а она ведь уже не помнила, когда
плакала в последний раз. Тяжело осознавать, что ты больше не являешься
самым главным человеком в жизни собственного мужа, что не тебе поет он
свои песни.
Нора быстро взяла себя в руки. Что-что, а это она умела, как и
противостоять чьей-то нелюбви. Знала, что часто вызывала в людях
ненависть и зависть, и ни капли не беспокоилась об этом. Переживать по
поводу того, что о тебе подумают окружающие, — удел слабых, а Нора
Баллинг всегда была сильной. Даже когда в школе все учителя ополчались
против рослой нахальной девицы в бриллиантах, с золотым «ролексом» на
запястье. Она хохотала им в лицо, срывала уроки и была уверена в своей
правоте, ведь настоящая личность должна отстаивать свое право на
самоопределение. Позже она окончила школу косметологов графини фон Хаугвиц в Бонне, получила специальность косметолога и визажиста, одновременно подрабатывая моделью для ювелирных фирм. Украшения всегда были ее страстью. Люди же никогда не нравились.
Дома ее никогда не ругали. Поздний, третий, ребенок в очень
обеспеченной семье, Нора была всеобщей любимицей. Мать смотрела на
шалости сквозь пальцы, потому что очень боялась, что младшая дочь рано
останется без родителей.
Но уже лет в двенадцать Нору можно было высадить посреди
какого-нибудь Токио одну, без денег, и она скоро без особых проблем
вернулась бы домой. Пробивная сила ее характера поражала всех, кто ее
знал.
Классическое музыкальное образование и университет стали
серьезной базой для будущих успехов: его быстро заметили крупные
продюсеры.
Томас Андерс был ее полной противоположностью.
Тайфун
Начало 80-х
Ни о каком Томасе Андерсе мир тогда еще не слышал, псевдоним уже был,
но большинство знали только Бернда Вайдунга, 18-летнего сына мэра
южногерманского городка Мюнстермайфельд. Красивый тихий мальчик с
детства увлекался музыкой и пением, чем очень умилял свою маму. Отец,
хоть и не видел смысла в музицировании, сыну не мешал, послушно
оплачивая его уроки, и даже первый диск с песнями был записан на его
деньги и вышел немаленьким тиражом 30 тысяч экземпляров, которые,
кстати, были быстро раскуплены земляками. Классическое музыкальное
образование и университет стали серьезной базой для будущих успехов: его
быстро заметили крупные продюсеры.
Несмотря на приятную внешность
и манеры истинного джентльмена, у молодого Томаса не было никакого
любовного опыта. Он был до ужаса стеснителен, боялся брать инициативу
знакомства на себя и не верил, что может нравиться девушкам. Его первая
любовь к хорошенькой соседке не продвинулась дальше робких поцелуев в
щеку, хотя ради нее Тома совершил свой первый безумный поступок: без
разрешения и без водительских прав взял отцовскую машину и увез свою
любимую гулять в Бонн. Ему тогда было 15 лет.
В тот знаменательный день, когда Нора ворвалась в его жизнь и все
изменила, он шел по городу Кобленцу в гости к школьному другу Штефану и
ел свои любимые конфеты. Томас обожал шоколад, сладости и не мог пройти
спокойно мимо кондитерского магазина. Вдруг мимо него как будто пронесся
тайфун. Он успел только заметить длинные стройные ноги быстро шагающей незнакомки и светлые волосы до пояса. Тайфун вдруг притормозил и развернулся:
— Где вы взяли эти конфеты?! — Требовательно спросила девушка.
— В магазине, — почему-то испугался Томас.
— Мне нужны такие же. Адрес!
Он, путаясь, стал объяснять, она слушала его в некотором недоумении,
потом начала задавать наводящие вопросы — четкие и ясные. Потом кивнула и
в первый раз улыбнулась, сверкнув белоснежными зубами на загорелом лице:
— Благодарю.
— Завтра жду вас к себе в гости, — безапелляционно
заявила она, уходя, и он обрадовался, что ему не надо что-то придумывать
и самому приглашать ее на свидание.
И ушла. А он еще целую минуту стоял, пытаясь придти в себя, но и
потом не мог забыть это лицо, напор, ощущение силы, которая подхватила
его и понесла…
— Если бы ты знал, какую девушку я только что встретил! — сказал Томас Штефану.
— Ну, уж не лучше, чем та, что встретил я, — возразил тот. — Будем надеяться, что и подруга у нее не хуже.
Друг рассказал, что на горнолыжном курорте познакомился с восхитительной темпераментной блондинкой,
взял телефон, пригласил в гости, обещая познакомить с приятелем-певцом
(«Я сказал, что тебя даже по телевизору уже показывали!»). Сегодня она
придет вместе с подругой, и они хорошо повеселятся. Томас онемел от
ужаса: двое на двое, это ему весь вечер придется выдумывать темы для
разговоров! Но спасаться бегством было поздно: уже раздался звонок, на
пороге возникли две стройные девушки.
— Привет! — уверенным голосом сказала блондинка. — Мы принесли конфеты.
И у Томаса оборвалось сердце, потому что это была Нора.
Завоевание
Середина 80-х
Конечно, сам бы он никогда не решился начать ухаживать. Но по
неизвестной причине Нора выбрала его объектом своего внимания и взяла
инициативу в свои руки. Штефану оставалось только злиться издалека и
развлекать подружку, которая первоначально предназначалась Томасу. Они
выпили немного вина, потанцевали, Нора смеялась и была очень
раскованной, что восхищало скромного Бернда до онемения. Танцуя, он
боялся поднять глаза, вдыхал аромат ее духов и чувствовал, как кружиться
голова.
— Завтра жду вас к себе в гости, — безапелляционно заявила она,
уходя, и он обрадовался, что ему не надо что-то придумывать и самому
приглашать ее на свидание.
Визит в квартиру Нориных родителей ошарашил его. Двести квадратных
метров вызывающей роскоши, антикварная мебель, шелковые драпировки,
позолота и мрамор… Царственная Нора была плоть от плоти этой дворцовой
красоты. Ее отца тогда уже не было в живых, он умер, когда младшей
дочери исполнилось 13 лет, а вот мама встретила оробевших молодых людей
приветливо. Она была весьма моложавой, выглядела ухоженно и дорого.
— Ухожу, ухожу! — смеясь, сказала она дочери и, шурша элегантным платьем, уехала куда-то с личным шофером.
На первых порах он больше всего боялся оказаться не на высоте, долго не решался признаться, что никогда не спал с женщиной.
Они вновь весело провели время, Томас чувствовал себя все больше и
больше влюбленным и боялся только одного: что на этом все закончится, и
он больше никогда ее не увидит. Но в дверях она шепнула:
— А завтра приходи без Штефана.
Что нашла высокомерная, знающая себе цену, избалованная девица в том
теленке, каким он был тогда? Наверное, мягкую натуру, которая, целиком
отдавая себя во власть, тем ставила в зависимость от себя. Они взаимно
порабощали друг друга: Томас уже не мог жить без указующего перста своей
капризули, а Нора чувствовала себя одинокой без его покорности. На
первых порах он больше всего боялся оказаться не на высоте, долго не
решался признаться, что никогда не спал с женщиной. Но когда она
догадалась, что станет у него первой, пришла в восторг. Ее тщеславие
было полностью удовлетворено. У нее самой были романы, но никогда она
еще не чувствовала себя в такой безопасности рядом с мужчиной. Между
ними произошло что-то невероятное, было понятно, что теперь они не
расстанутся долго-долго, может быть, никогда.
Она
уже вынашивала планы помочь ему стать либо великим, либо очень богатым.
Была уверена, что относится к тем женщинам, рядом с которыми мужчины
становятся президентами и императорами. Но ее остановили на полпути: в
жизни Томаса появился Дитер Болен и взял эту функцию на себя. Крашеный блондин
Болен был очень похож на нее саму: энергичный, пробивной, увлекающий за
собой. Он знал, чего хотел, умел этого добиваться, и Томасу оставалось
только следовать за ним и привносить в успех появившегося дуэта свой
необыкновенный голос, обаяние, талант. Норе отводилась декоративная роль
«подруги героя». До поры до времени ее это не волновало, хотя она
безумно ревновала возлюбленного к его репетициям, концертам, появившимся
поклонницам и Болену, который тоже хотел управлять Томасом. В отличие
от Болена она никогда не называла его Томасом, — только Берни.
Но пока у Норы были дела поважнее, чем противостояние с партнером бойфренда: у нее тяжело заболела мама.
В декабре 1984 года они поженились, а летом 1985 —
обвенчались, и это была самая роскошная свадьба, какую только можно
представить, и самая красивая невеста.
Вместе навсегда
1984 год
Старшие сестры не сразу сказали ей, что матери осталось жить
несколько месяцев, и были поражены выдержкой, которую она
продемонстрировала. Нора старалась находиться с мамой каждую минуту и
отрывалась только для того, чтобы поцеловать Томаса и спросить, как у
него идут дела. Мама была сильной женщиной. За эти дни Нора растеряла
остатки своей детской беззаботности. Она решила, что будет достойной
своей матери: не проронит ни слезинки, как бы ни было больно, и всегда
будет бороться до победного конца. На кладбище она не плакала, и потом
держалась с поразительным хладнокровием, хотя осталась теперь круглой
сиротой. Томас переживал за нее, но не мог все время находиться рядом.
А через несколько дней Нора попала в аварию. Еще не оправившись от
шока, выбралась из искореженной машины, сама добралась до дома, до той
самой шикарной квартиры, которая теперь целиком принадлежала ей, увидела
в зеркале ссадины на своем красивом лице,
синяки, вырванный клок волос и… разрыдалась. Плача, накрыла все зеркала
простынями и рухнула в постель. Здесь ее и нашел Томас, обеспокоенный
молчанием телефона. Обнял ставшую вдруг слабой и маленькой Нору, целовал
и утешал, умирая от жалости. А потом предложил руку и сердце.
И
долго потом, вспоминая ее благодарные слезы и поцелуи, чувствовал тепло
в сердце и знал, что это любовь. В декабре 1984 года они поженились, а
летом 1985 — обвенчались, и это была самая роскошная свадьба, какую
только можно представить, и самая красивая невеста.
Впрочем, Нора все делала с размахом и максимально возможной роскошью.
Ее коллекция дорогих бриллиантов была едва ли не самой большой в Европе,
она охотно носила вызывающе дорогие украшения, не останавливаясь перед
необходимостью ходить в сопровождении охранника. И Томасу привила вкус к
дорогим вещам и аксессуарам. Благо, они могли позволить себе любой
каприз: Modern Talking триумфально шел по миру, кроме того, Нора сама
была наследницей миллионного состояния. Супруги свободно пользовались
счетами друг друга. Томас бесконечно доверял жене. Кто-то мог похвастать
крепким тылом, но Нора была больше, чем тыл. Она была его передовым
отрядом в войне со всем миром. Не желая расставаться с ним ни на
мгновение, она стала незаменимым человеком для певца Томаса Андерса, его
личным имиджмейкером и визажистом. Его длинные волосы, подведенные стрелками глаза и подкрашенные губы
— это была ее идея. Нора разрабатывала костюмы, придумала фишку,
которая стала его визитной карточкой — золотую цепочку со своим именем.
Это страшно бесило всех, но так и было задумано.
— Сидя у бассейна, она придумала мелочь, которая несколько лет злила
весь мир, — говорил потом Томас. — Это стоило того, ведь равнодушных не
было.
Нора защищала его от назойливых журналистов, выпроваживала влюбленных
поклонниц, отказывала фотографам. Кому это понравится? Естественно,
Дитера Болена бесила женщина партнера, которая везде совала свой нос.
Скандал был делом времени. Вполне вероятно, не будь Норы, покладистый
Томас дольше бы терпел командирские замашки Дитера, его необязательность
и хитрость. Но он не собирался предавать свою жену, и разрыв, в конце
концов, стал реальностью. Супруги уехали в Америку, чтобы начать его
сольную карьеру. Нора получила мужа в свое полное распоряжение и была
счастлива.
— Сидя у бассейна, она придумала мелочь, которая
несколько лет злила весь мир, — говорил потом Томас. — Это стоило того,
ведь равнодушных не было.
Рай для одного
90-е гг
Двухэтажный домик в Беверли-Хиллз казался ей раем. Она не уставала
обустраивать его и украшать. В Лос-Анджелесе никто не знал ее как
«стерву Нору, которая разрушила любимый дуэт», она завела много приятных
знакомств среди самых известных людей. В Калифорнии любят людей такого
типа, как она: уверенных в себе, склонных к саморекламе, ярких и
богатых. Нора утолила, наконец, свою страсть к дизайну: модный дом
предложил ей разработать линию ювелирных украшений. Она завела множество
собак и кошек, которых любила всю жизнь. Холила свое лицо и тренировала тело, и это наполняло ее блаженством
А
вот Томасу было не по себе. Хотя в этой стране ему все нравилось,
оказалось, что его творчество по-прежнему востребовано в основном в
Европе. Приходилось часто и надолго улетать от жены, которая наотрез
отказывалась возвращаться: в Германии ей было нечего делать,
родительская квартира продана, фанаты мужа до сих пор винят ее в распаде
дуэта и деятельно ненавидят, устраивают митинги вокруг их дома в
пригороде Кобленца.
Сначала его пугало непривычное одиночество, необходимость все решать
самому, отсутствие контроля. А потом вдруг понравилось. Ничего страшного
не было в том, чтобы одному возвращаться под вечер в пустой дом. Он
спокойно выпивал немного красного вина, ложился спать, когда захочется, а
не когда ляжет Нора, потому что она не может уснуть, если он не спит…
Ему понравилось, что не нужно ежечасно давать отчет в том, что делал,
что ел, с кем говорил, куда ездил. Понравилось даже забывать снимать макияж перед сном, либо вообще не краситься
для выступления. Одному Томасу не надо было столько славы и денег, его
не сжигало тщеславие, и вполне хватало того, что есть. Он возвращался к
жене все реже, потому что чувствовал, что быстро утомляется в ее
присутствии и хочет быстрее домой. Впрочем, ее это, видимо, не
беспокоило. Послушный Томас, бывший рядом столько лет, перестал казаться
необходимым. Может быть, она думала, что он никуда не денется,
«подсаженный» на ее энергию и любовь, как на иглу. Года через три между
ними существовало молчаливое согласие о полной свободе на личную жизнь
внутри брака.
Томас не планировал что-то менять. Но потом в маленьком кафе в обществе трех щебечущих подружек он увидел Клаудию.
Томас не планировал что-то менять. Но потом в маленьком кафе в
обществе трех щебечущих подружек он увидел Клаудию. Кто-то скажет, что в
ней нет ничего особенного — типичная секретарша, но Томас всегда любил
этот тип. Младше его на десять лет, стройная, высокая блондинка, увлекающаяся гольфом,
привлекла его открытым и приветливым выражением лица. Ему потом
говорили, что она сильно напоминает его жену, но про себя Томас знал,
что Клаудиа совсем на нее не похожа. В их «дуэте» главным было он.
Только он решал, как далеко продвинутся отношения и будут ли они
серьезными. И решение пришло само собой: он хотел семью и детей именно с
этой женщиной.
Но Нора оставалась большой частью его жизни, он хотел проявить к ней
максимальное уважение. Они с Клаудией полетели в Лос-Анджелес, чтобы все
сделать честно, по любви. Разговор о дележе состоянии, как думал Томас,
будет чисто формальным, ведь у Норы большое собственное состояние. Но,
конечно, он отдаст ей все памятные для нее вещи, и эту виллу, купленную
на его гонорары, тоже… Улыбнувшись Клаудии, Нора попросила разговора
наедине.
—
Милая девушка, — сказал она. — Надеюсь, ты будешь счастлива. Я уже
передала своим адвокатам документы с требованиями. Думаю, сумма вас не
напряжет…
Томас вышел из ее кабинета ошарашенный. Он молчал, а Нора мило
щебетала с его невестой. Невозможно было поверить, что друг всей его
жизни неожиданно превратился в жадного себялюбца, способного отобрать у
него все, что он заработал за годы работы над дисками, выматывающих
гастролей... Но факт оставался фактом.
В 2000 году Томас подписал все требования бывшей жены, а на вопросы о Норе сейчас отвечает так:
— Пусть она будет счастлива… со своими деньгами.
У них с Клаудией растет сын, но поженились они уже после его
рождения. Томас уверен, что это навсегда, ведь развод — это слишком
дорогое удовольствие.
