Тим и Хелена: Мы странно встретились…

Очаровательная женщина на пороге престижного лондонского роддома давала интервью, поддерживая руками большой живот. Ощутимые схватки заставляли белеть и покрываться каплями пота ее белый лоб, но она улыбалась обступившим ее журналистам.
— Вы собираетесь замуж? — нетактично спрашивали они.
— Нет. Я нахожу очень сексуальным то, что ношу незаконного ребенка Тима и вот-вот рожу его…

Десять лет до встречи

Накануне нового 1991 года друзья пообещали познакомить его с хорошенькой девушкой.
— Сам ты никогда этого не сделаешь! — сказали они. — Хоть ты и новая звезда американской режиссуры, плейбой из тебя никудышный.
Тим тут же забыл об этом разговоре. Он как раз думал о Женщине-Кошке. Какая она на самом деле? И кто бы мог ее сыграть? И еще немножко думал об Эдварде-Руки-Ножницы. Он часто о нем думал, хотя фильм был уже закончен. Но Эдвард был воплощением его самого — нелепого и ранимого, непонятного окружающим.

На студии Диснея Бертона считали не от мира сего...

На студии Диснея Бертона считали не от мира сего, особенного когда он сделал пару анимационных фильмов с участием привидений и трупов. А первый игровой вообще признали негодным для семейного просмотра и положили на полку.

Черный юмор Тима и его любовь к готике оценили на «взрослых» студиях. Пошли на «ура» и «Битлджюс» о приключениях мертвых молодоженов, и «Бэтмен» с Джеком Николсоном в роли урода Джокера, и даже «Руки-Ножницы». Сейчас он собирался снимать «Бэтмен возвращается» и уже знал, что все злодеи будут крайне отвратительны, но при этом будут вызывать жалость — в отличие от положительных персонажей. Их-то за что жалеть? А Женщина-Кошка… О, это особая статья…

За всеми этими мыслями незаметно пришли новогодние праздники. За Тимом приехали друзья, чтобы отвезти его на вечеринку. Он надел свою самую нарядную футболку — со скелетом на животе. А вот причесать взлохмаченную шевелюру забыл. Нечесаный, с пронзительным взглядом исподлобья, нервно жестикулировавший и громогласный, он производил дикое впечатление.

Нечесаный, с пронзительным взглядом исподлобья, нервно жестикулировавший и громогласный, он производил дикое впечатление.

- … главным злодеем будет мерзкий Человек-пингвин — жирный и уродливый… Денни де Вито уже согласился. Будет у меня есть сыру Лайза-Мэри и Тим Бертоню рыбу, — рассказывал он потенциальной подружке.

Девушка в нарядном платье и кудряшках затравленно оглядывалась. Вокруг танцевали. Через час такого общения он остался один. Несколько минут сидел, разглядывая веселящихся людей, а потом зевнул... И поехал в стриптиз-клуб. Где еще можно отлично повеселиться в новогоднюю ночь?

Именно там, среди толпы возбужденных мужиков и громко визжащих женщин, он увидел Лайзу-Мэри. Она сидела за столиком в глубине зала, вертела длинную сигарету в длинных пальцах с острыми алыми ногтями, пила шампанское и разглядывала окружающих. Было в ней что-то такое, что не позволяло мужчинам даже подумать о том, чтобы пристать к ней. Но Тим не был похож на других мужчин.
— Привет! — сказал он, подходя. — А я тебя знаю.

Это было действительно так. Она была моделью Кельвина Кляйна и снималась у Вуди Аллена, поэтому знала толк в сумасшедших мужчинах. Ее не шокировали фантазии Тима, который тут же разложил их перед ней, как колоду экзотических карт. Лайза-Мэри молчала, выпуская кольца дыма, и слушала, но глаза ее горели.

…Через год он подарил ей бриллиант в виде сердца. Его самый любимый фильм «Эд Вуд», посвященный самому плохому режиссеру всех времен и народов, как раз провалился в прокате. Тим счел этот факт отличным поводом сделать Лайзе-Мэри предложение.

Она была моделью Кельвина Кляйна и снималась у Вуди Аллена, поэтому знала толк в сумасшедших мужчинах.

Шесть лет до встречи

Она всегда казалась странной другим людям. «С придурью», — как любила выражаться мать, утонченная, изящная, бледная, как мел. Мама и сама периодически проходила лечение от затяжных депрессий в одной из привилегированных психиатрических клиник. Но болезнь матери в семье считалась проявлением тонкой душевной организации, которая не позволяла смириться с несовершенством окружающего мира, и породы: мама приходилась сестрой французской баронессе.

Впрочем, с точки зрения дворянского происхождения Хелена могла дать ей фору, ведь по линии отца была чистокровной английской аристократкой. Ее прадедом был премьер-министр Герберт Генри Асквит, а бабкой — знаменитая леди Вайолет, прославившаяся пламенными речами в защиту женских прав. Но Хелена была уверена, что уродилась не в них, а в непутевого брата леди Вайолет, Энтони, который сразу отринул политическую карьеру и ударился в актерство. Шокируя семейство, он сделал карьеру на сцене, потом в кино, стал режиссером, снимал в своих картинах Софи Лорен и Ингрид Бергман, что, в конце концов, примирило родственников с неподобающей аристократу профессией и даже заставило гордиться им.

Его фотография висела у Хелены над девичьей кроваткой. Она ни с кем не говорила о своих мечтах. Да и слушать было некому: ей было 13 лет, когда отец-банкир перенес тяжелейший инсульт и оказался навсегда прикованным к инвалидной коляске. И тогда Хелена решила, что ее судьба — в ее руках. Она взяла отложенные 25 фунтов стерлингов, которые получила за победу в школьном конкурсе декламаторов, и сделала свое первое портфолио, состоявшее всего из одного, но очень качественного портрета. А потом с помощью телефонного справочника нашла себе агента. И вскоре уже снималась в рекламе хозяйственного мыла.

Хелена была уверена, что уродилась в непутевого брата леди Вайолет, Энтони.

— Кошмар! — простонала мать, увидев свою ангелоподобную красавицу-дочь на экране.
— Нормально, — сплюнула Хелена. Она как раз научилась у парней в модельном агентстве шикарно сплевывать сквозь зубы.

Несмотря на то что вскоре «ангел» начал курить «Мальборо» и виртуозно ругаться на жаргоне портовых грузчиков, режиссеры находили ее очень аристократичной. То ли происхождение застило им глаза, то ли кровь давала себя знать, но Хелена Бонэм-Картер снималась исключительно в костюмированных исторических драмах, подразумевающих ношение корсета и жеманные манеры. После первого десятка таких ролей Хелена просто осатанела. Не для того она хотела вырваться за пределы своего душного мирка, чтобы и в кино жить по его законам!

— Некрасивой актрисе низкого происхождения куда легче получить хорошую роль, чем мне, — пожаловалась она журналистам, за что на нее тут же обиделись все актрисы Англии. А одна даже обозвала в сердцах «чертовой бабой». Хелена обрадовалась такому определению и дала согласие сыграть невесту чудища Франкенштейна. Она была так признательна актеру и режиссеру Кеннету Брана, первым разглядевшему в ней демоническое начало, что завела с ним роман. Брана был женат, и женой его была всенародно любимая в Англии актриса Эмма Томпсон, и скандал получился грандиозный…

— Некрасивой актрисе низкого происхождения куда легче получить хорошую роль, чем мне, — пожаловалась она журналистам.

Два года до встречи

Лайза-Мэри разделяла все увлечения маэстро. Они вместе занимались фотографией, читали исторические романы, путешествовали и коллекционировали фигурки монстров.
— Ах, кинематограф — это далеко не все, что есть у нас в жизни, — загадочно говорила она. Тим под ее руководством больше стал походить на цивилизованного человека. Он даже иногда причесывался.

В его фильмах всегда находились маленькие роли для его невесты. Марсианка. Вампирша. Труп. Наркоманка. В «Сонной Лощине» — мать героя Джонни Деппа. Лайза-Мэри не обижалась на незначительность этих ролей. Она считала себя музой маститого режиссера. Ее даже не смущал тот факт, что они вместе так долго, столько лет на ее пальце бриллиант в виде сердца, а свадьбы не предвидится. Где-то в подсознании прочно засела мысль, что на такого, как Бертон, вряд ли посягнет другая. С ним слишком непросто. Он слишком странный. И только Лайза-Мэри смогла разглядеть сокровища его души.
Она не знала, что на свете есть девушки еще более чокнутые, чем Тим. А Тим, помешанный на своем кино, был просто рад, что ему больше не надо ходить на свидания вслепую.

… А Хелена переживала период бурных ссор с Кеннетом. Когда-то их роман наделал много шума. Оказалось, что его «безутешная жена» Эмма давно уже путалась с актером Грегом Уайзом, с которым снималась в «Разуме и чувствах». И как только Кеннета заподозрили в измене, подала на развод, а через несколько месяцев родила Уайзу дочь.

Здесь ее не называли английской розой, не ждали от нее скромности, а предлагали роли наркоманок и беспринципных особ.

Кеннет переехал в дом Хелены и долго пребывал в депрессии. А она увлеченно работала, мотаясь через океан, как на другой конец Лондона. Голливуд теперь был в восторге от маленькой нежной англичанки. После корсетных ролей, после Офелии в «Гамлете» Дзефирелли, после оскаровской номинации за «Крылья голубки» она стала, наконец, играть разноплановые роли. Здесь ее не называли английской розой, не ждали от нее скромности, а предлагали роли наркоманок и беспринципных особ, вроде Марлы Сингер в «Бойцовском клубе».

То, что они с Кеннетом прожили вместе целых пять лет, можно объяснить только тем, что им нечасто приходилось видеться. Его раздражало в Хелене все: разбросанность, слишком громкий смех, странные идеи и привычка грубо выражаться.

— Наверное, ты слишком интеллигентен для меня, — сказала Хелена, когда противоречия достигли пика. — Интересно, почему ты до сих пор не ушел?
— Ты пропадешь без меня, — высокопарно сказал Кеннет.
Она расхохоталась:
— Сделай одолжение! Может быть, я хочу пропасть!

— Не снимайся в чем попало! — грозно предупредил он, пакуя чемодан. — У тебя совершенно нет вкуса.
— Конечно, нет, если я путалась с тобой, — проворчала Хелена, закрывая за ним дверь.
И, не задумываясь, дала согласие, когда ей предложили сыграть обезьяну…

Хелена видела в зеркале его лицо, которое гримасничало и искажалось, стараясь передать ей манеру поведения ее героини.

Встреча. Обезьяньи Хроники

Грим весил килограмма четыре. Хелена приходила на студию каждый день в пять утра и терпеливо сидела в кресле, дожидаясь, пока ее превратят в обезьянью принцессу. Уже было перепробовано огромное количество разнообразных способов превращения ее в не просто примата, но еще и красивого, и сексуального. Хелена с опаской относилась к обезьянам с тех пор, как малюткой была покусана одной из них в лондонском зоопарке. А теперь приходилось привыкать к собственной обезьяньей мордочке.

И каждый день рядом с ней сидел режиссер — все бесконечные часы. Хелена видела в зеркале его лицо, которое гримасничало и искажалось, стараясь передать ей манеру поведения ее героини. Тим смешил ее и старался напугать своими бесконечными историями о призраках и трупах. Но не на ту напал: Хелена, всегда отличавшаяся странным чувством юмора, от анекдотов зевала, а ужастики заставляли ее хохотать. И это приводило Тима в восторг.

А потом он был рядом, когда слепящий свет софитов подтапливал грим, и Хелена задыхалась под своим «шерстяным» костюмом.

Поведение Бертона было сразу всеми замечено. Дело в том, что обычным его состоянием была крайняя погруженность в себя. Те актеры, что снимались у него в первый раз, обычно терялись и не знали, что делать. Бертон мало с ними общался, почти ничего не объяснял и старался исчезнуть сразу после съемочного дня. На этот раз все было иначе. Группа не знала, что и думать. При появлении Лайзы-Мэри все отводили глаза, но она так привыкла к странностям Тима, что оказалась единственной, кто не заметил, что происходит.

Впрочем, Хелена тоже не отдавала себе отчет в том, что она нравится режиссеру.

Впрочем, Хелена тоже не отдавала себе отчет в том, что она нравится режиссеру. Ей только было очень приятно работать, хотя к концу дня она валилась с ног и даже плакала, представляя, что сейчас надо еще провести два часа в кресле гримера, чтобы разгримироваться, а завтра в пять утра – все сначала. Но это в то же время означало, что она увидит Тима, который опять ее удивит…

Однажды он пришел с большим чемоданом.
— Там живая обезьяна? —сострила Хелена, подставляя гримеру лицо. — Она мне продемонстрирует грациозность настоящих шимпанзе?
— Там мои вещи, — тихо сказал Тим, по привычке изображая руками то, что говорил. — Я ушел от Лайзы-Мэри.
Гример выронил из рук коробку с гримом, она упала на стеклянный стол, по которому тут же пошли трещины. Пока он извинялся и все убирал, Бертон и Хелена смотрели друг на друга в зеркало.
— Какая пошлость, — вымолвила, наконец, она.
Тим подумал.
— Да, пожалуй. Что делать?
— Трудно сказать. Может, поцелуемся?
И она сама встала, сбросив с себя простыню, и поцеловала режиссера в губы, измазав его лицо своим обезьяньим гримом.
Гример счел за благо тихо выскользнуть из комнаты.
Лайза-Мэри показала себя действительно бертоновской женщиной. Она предпочла тихо исчезнуть из его жизни, ничего не выясняя, не борясь. Это было бы слишком тривиально. Все-таки первой музой была она — это все помнят.

Лайза-Мэри предпочла тихо исчезнуть из его жизни, ничего не выясняя, не борясь.

Через год. Большой улов

Хелене приснилась большая рыба.
— К прибыли, — сказала домработница.
— Нет, просто Тим собирается снимать новый фильм, — возразила Хелена. — Он называется «Большая рыба». Я играю ведьму со стеклянным глазом, заглянув в который можно увидеть свою смерть.
— И все равно это к прибыли, — упрямо повторила та, украдкой крестясь. Домработница была латиноамериканкой, как водится, очень суеверной.

Хелена собиралась пойти и рассказать эту смешную ситуацию Тиму. Незадолго до этого он купил себе дом рядом с ее домом. Они, не сговариваясь решили, что эта ситуация обоих устраивает. Им нравилось быть странными. Поэтому они и не подумали съезжаться, хотя были бесконечно близки. Просто Тим приказал построить крытый переход, по которому всегда мог придти к Хелене в гости. А потом уйти домой.

На своей «половине» она культивировала французский будуарный стиль — в память о родственнице-баронессе. Все было чинно-благородно, не считая переполненных пепельниц, которые домработница не успевала убирать. А на половине Бертона творился форменный кавардак, который был по душе обоим. Здесь можно было сидеть на полу, разбрасывать вещи и болтать чепуху, из которой порой получались замечательные сцены для будущих фильмов, которые Тим тут же зарисовывал.

Но на это раз нашлась тема для разговора поинтереснее. Кое-что вспомнив, Хелена сделала несложные расчеты, сбегала в аптеку, а потом пришла к Тиму потрясенной.
— Кажется, я беременна, — сказала она. — Вот и не верь после этого снам…

— Кажется, я беременна, — сказала она. — Вот и не верь после этого снам…

Все были уверены, что вот теперь-то они точно поженятся. Но эта парочка обожает преподносить сюрпризы и не оправдывать всеобщих ожиданий — это было бы слишком пошло. Тим снял «Большую рыбу» — фильм о том, что мы так никогда и не узнаем, кто были наши родители на самом деле, и должны доверять только тому, что они сами рассказывают о себе.

А потом родился их с Хеленой сын, а спустя четыре года — и дочь, для которых они вместе создают новую мифическую реальность, в которой непонятно, где правда, где фантазия. В мае Хелене исполнилось 46, и она, как и следовало ожидать, шокирует публику признаниями, что не собирается бороться со старостью:

— Я никогда ничего не делала с лицом! — клянется она. — Могу доказать! Хотите, сморщу лоб? Мне это ничего не стоит. Никакого ботокса — а сейчас этим немногие могут похвастаться…

Надолго ли вместе Хелена и Тим? Трудно сказать. Они уверяют, что они постоянно спорят, что им нравятся разные вещи и вкусы совершенно не пересекаются…
Но в чем-то они очень похожи. Какая невеста, кроме Хелены, например, согласилась бы озвучивать мультик Бертона под названием «Труп невесты»? Особенно, если главная героиня — вылитая она и есть…