Идеальные
черты лица, пышные формы, смесь ливанской и испанской крови, взрывной
темперамент и томные глаза с поволокой… Отец звал Сальму принцессой,
зрители — мексиканской Барби. Она сама утверждает, что в прошлой жизни
была Фридой Калло, легендарной художницей-калекой…
2 сентября 2011 голливудской кинозвезде Сальме Хайек исполнится 45
лет. Но она продолжает оставаться в десятке самых красивых и сексуальных
женщин мира. Один бюст чего стоит! Правда, злые языки утверждают, что ее грудь остается высокой благодаря маммопластике. Сама же актриса решительно отвергает подозрения в том, что прибегала к услугам пластических хирургов. «Делать пластику? Да ни за что на свете! Только когда начну рассыпаться на части, может быть, сделаю инъекции ботокса… А грудь у меня большая из-за того, что кормила свою дочь до 2 лет. Знаете, кормление грудью — это как наркотик»…
Скорее всего, Сальма лукавит: кормить она закончила, а грудь осталась высокой. Между тем, после родов ей пришлось несладко: актриса поправилась на 30 кг, в иссиня-черных волосах появилась седина, от бессонных ночей под глазами пролегли тени, появились «гусиные лапки». И то, что сейчас она выглядит на все сто — заслуга косметологов, стилистов и ее боевого характера, который позволяет преодолевать любые трудности и брать верх над неприятностями.
Фрида
2001 год
Она мечтала сыграть Фриду Калло с начала 90-х — когда впервые прочитала жизнеописание этой потрясающей женщины.
— Ты слишком молода, девочка, — толстый голливудский продюсер
самодовольно постукивал пальцами по столу. — Для этой роли ты не
годишься.
Сальме показалось, что ярость приподняла ее над полом, и она смотрит
не с высоты своих 156 сантиметров (плюс каблучищи), а с потолка.
Она
зашипела, как разозленная кошка, мгновенно забыв свой идеальный
английский, приобретенный путем нечеловеческих усилий в лос-анджелесских
школах для иностранцев:
— Фриду буду играть только я, — произнесла она с чудовищным мексиканским акцентом. — Или я, или никто.
Но тогда ее угрозы не могли вызвать ничего, кроме смеха.
Жизнеописание мексиканской художницы Фриды Кало собирались снимать
независимо друг от друга аж две студии, на главную роль претендовала
Мадонна! Но Сальма недаром молилась каждую ночь перед сном своей
мексиканской Богоматери из раскрашенного папье-маше, которую привезла из
родного города с непроизносимым для американцев названием
Котцакоалькос. Проекты закрылись по разным причинам, и она взялась сама
его осуществить, стала продюсером своего заветного фильма, нашла
режиссера… Она вложила в этот фильм душу, нервы и деньги, но, видимо,
все напрасно. Работа шла медленно и тяжело. Никому было неинтересно
делать кино про любовь мексиканских художников, к тому ж еще и
коммунистов. Никто не стремился попасть в проект к сомнительному
начинающему продюсеру. Да, Сальма потрясающая красотка со смоляной волной волос, роскошной фигурой и стройными ножками,
кинозвезда, «муза» Родригеса, она диктует стиль всех латиноамериканских
актрис Голливуда, но кто сказал, что она потянет такое неподъемное дело
как кинопроизводство? Несколько лет нервотрепки для горячего нрава
Сальмы — слишком суровое испытание. А тут еще ее режиссер Джули Тэймор
заявила, что сценарий никуда не годится, его надо переписывать…
Сальма вновь засучила рукава. Она перечитала сотню сценариев,
отобрала из их авторов десяток кандидатов, переговорила с каждым,
объясняя, что именно она хочет видеть в новом варианте….
И вот пришли новые варианты «Фриды». Сальма дочитала последний из
них, сидя на террасе своего лос-анджелесского особняка, и в отчаянии
швырнула папку в бассейн. Все было ужасно и совсем не то.
Из
ее глаз полились злые слезы, и она расплакалась, как обиженная
девчонка, благо дома никого не было. Гордая мексиканка терпеть не может
жаловаться или просить о помощи. Видимо, ей все же придется признать,
что ее прошлые голливудские победы — чистая случайность, и она не может
добиться всего, что пожелает, только топнув стройной ножкой… Она
проиграла…
Она успела только высморкаться и промокнуть глаза, опушенные угольными ресницами,
как на террасе появился Эдвард. Ее бойфренд — Эдвард Нортон, краса и
гордость американского кино. Он подошел, чтобы поцеловать. И, конечно,
сразу заметил нахмуренные густые брови, капризно дрожащие губы и покрасневшие глаза, но ничего не спросил — был слишком умен и тактичен. Лишь спросил мягко:
— Чем тебе помочь?
Со вздохом облегчения, все еще всхлипывая, она закинула руки ему на шею и спросила с надеждой гордячки, которая боится отказа:
— Ты будешь Рокфеллером?
Два Эдварда
1999 год
Она и подумать не могла, что судьба сведет ее с этим благовоспитанным
янки. Тем более что только-только избавилась от другого Эдварда —
Эттертона, до смерти ей надоевшего своей предсказуемостью. Сальма —
ревностная католичка, семья для нее — святое, и мимолетный романчик не
ее стихия. Однако занудство Эттертона, с которым она познакомилась на
съемках «Собора Парижской богоматери» и встречалась три года, достало ее
так, что она сбежала чуть ли не из-под венца. Политкорректного
вегетарианца всегда шокировал аппетит, с которым Сальма ела
традиционные мексиканские блюда, не боясь поправиться (она ненавидит
ограничения!). «Уж лучше иметь пару лишних килограммов и улыбаться, чем
греметь костями и быть стервой, говорила она. — Если сажусь на диету или начинаю заниматься в спортзале,
у меня портится настроение. Хожу чернее тучи, всё время думаю о еде, и о
том, что мне надо идти тренироваться. Ужас просто! Я не собираюсь
морить себя голодом. В крайнем случае, надену утягивающий корсет».
Еще
более впечатляющим было количество еды, которое она могла приготовить
для гостей своими руками. Ну, а количество самих гостей могло шокировать
кого угодно: двери дома Хайек открыты для всех. Она обожает устраивать
вечеринки, любит соседских детишек и с удовольствием привечает родню…
Нет, они с тем Эдвардом были людьми с разных планет, которые не хотят
понять друг друга. С ума сойти, ее бывший жених не любил даже
баскетбольных матчей!
Именно об этом Сальма размышляла, сидя на трибуне баскетбольного зала
и наблюдая за игрой своей любимой лос-анджелесской команды. Какой-то
парень сбоку смотрел на нее, не отрываясь. Да что же это! Сальма задрала
козырек бейсболки, сняла темные очки, скрывавшие полное отсуствие макияжа, и обернулась, чтобы дать отповедь наглецу… И остановилась на полуслове.
— Привет! — сам Эдвард Нортон, актерским талантом которого она так восхищалась, помахал ей рукой. — Ты тоже болеешь за Lakers?
— Это моя любимая команда, — машинально ответила Сальма.
Он подошел и сел рядом. Но не стал приставать с разговорами. Весь
матч они вопили, как сумасшедшие, сложив ладони рупором, аплодировали и
свистели. А когда Lakers выиграли, они хлопнули друг друга по плечу, как
старые знакомые.
Просто удивительно, до чего ей было с ним хорошо. Хотя ведь они тоже
такие разные! Сальма — просто природная стихия, а не женщина, а Эдвард
весьма рафинированный тип. Дедушка — знаменитый архитектор, папа работал
в администарции президента Картера, мама — университетский
преподаватель. Да и сам Эдвард прежде чем стать актером закончил
Йельский университет и в совершенстве знает японский язык. А Сальма
бросила колледж, чтобы податься в актрисы… Она жгучая латиноамериканская
красавица, а Эдвард — худой, бледный и может казаться бесцветным, пока
не «включит» свое актерское обаяние. Зато когда «включает»…
Эта ненормальная Кортни Лав, с которой Эд снимался в «Народ против
Ларри Флинта», называла его рыцарем. «Самый классный мужчина и актер из
всех, кого я знаю». У них был роман, но теперь Сальма понимает, что
порядочный и добрый Эдвард просто пожалел вдову Кобейна, которая после
самоубийства мужа съехала с катушек и подсела на наркотики. Нортон
поставил ее на ноги, определил в наркологическую клинику, заступился за
скандалистку Кортни перед газетчиками. А потом они остались друзьями.
Испытание ревностью
1999 год
Да, Сальма и Эдвард — странная парочка. Она сама долго не верила, что
это у них серьезно. Эд вел себя очень сдержано, не говорил лишнего, не
пытался унять ее буйный темперамент. Просто приходил в ее большой
голливудский дом, который брат Сальмы — дизайнер Сами — сделал
мексиканским.
— Вот смотри, стены были серые, теперь это теплая охра и зеркала, а
вместо коврового покрытия — кедровый паркет, — Сальма показывала Эдварду
виллу, вела во внутренний дворик. Здесь царствовал терракотовый цвет с
вкраплениями синей плитки. — Фасад я сделала голубым. Природа не
ошибается, а я обожаю все естественное.
— Поэтому ты совсем не красишься? — посмеивался Эд, выходя в сад.
— Конечно. Зачем идти против природы? Ты смотришь на меня и видишь то, что дала мне она: глаза, брови, губы… На самом деле, я просто ленивая, поэтому меня в себе все устраивает. К тому же я не люблю излишних косметологических процедур,
да и времени на них нет. А вот здесь я посадила лаванду, гордении,
жасмин. Тут лимоны, для текилы — ты любишь текилу? — апельсины,
грейпфруты, персики… А вот моя гордость — клубника!
Сальма с гордостью показала ему крошечные кустики.
— И ты все это съешь? — деланно ужасался Эдвард, наслышанный о ее противоречиях с прежним женихом.
— Конечно. Я ем все, — с вызовом произнесла Сальма. — И готовить люблю.
Слава Деве Марии, моя мама и бабушка знали толк в кулинарии.
Она тогда часто говорила ему колкости, старалась задеть. Для себя
называла это «относится к отношениям легко». Слишком боялась нового
разочарования. Не хотела подчиниться чужой воле, жить по не ею
написанным правилам. Подчеркивала свою независимость по всякому поводу,
словно и не мечтала о семье и куче детишек, которые, по всем
мексиканским меркам, давно уже должны были бегать по ее саду. Но Эдвард —
это ведь наверняка «не то». Чем больше она попадала в зависимость от
его тихого голоса, суждений, теплого взгляда и страсти все анализировать
и подвергать сомнению, тем больше сопротивлялась. Она любила сильных
мужчин, которые могли бы противостоять ее жесткому характеру, а Эд легко
уступал пальму первенства ей, посмеиваясь и превращая в шутку
противостояние. Сальма устала бороться со своей привязанностью к нему и
делала все, чтобы он бросил ее первым, пока «отношения» не зашли слишком
далеко. Она то и дело «пропадала», отправляясь в полном одиночестве то
на баскетбольный матч, то в мужской стриптиз и потом подробно
рассказывала, сколько у нее поклонников среди красавцев-баскетболистов и
лучших калифорнийских стриптизеров.
А
Нортон словно не замечал ее метаний. Звонил каждый день из своего
Нью-Йорка, приезжал, присылал цветы, устраивал пикники и не отвечал на
колкости.
Однажды она беспечно принялась рассказывать ему, что арабский
шейх-миллиардер, ее поклонник, пригласил ее провести с ним выходные на
Средиземном море на его роскошной яхте. Эдвард, казалось, даже не
слушал. А когда она замолчала, чтобы положить в рот очередной кусочек
свиного ушка, неожиданно произнес:
— Выходи за меня замуж, — положил на стол коробочку с бриллиантовым
колечком и направился к дверям, не обращая внимания на ее вспыхнувшее
лицо. — Не отвечай сразу, подумай.
И ушел.
А утром узнал, что Сальма отправилась с шейхом на Средиземное море.
Отчаянные
2000 год
Потом сама себе не могла объяснить свою выходку. Ведь Эд не только
влюбленный в нее мужчина, но и просто друг. Зачем же его так обижать?
Оправдание могло быть одно: она любила его, поэтому и мстила, как мстят
возлюбленному только за то, что любят слишком сильно.
Шейх оказался скучнейшим человеком, а, может, Сальма была слишком
увлечена своими мыслями. Она грубила несчастному арабу, отказывалась
выходить на палубу и провела все выходные в каюте, завернувшись в
мексиканскую шаль и гоняя официантов и поваров, которые не знали, как ей
угодить. В последний день все же спустилась к обеду, и неожиданно
разговорилась с шейхом о… йоге. Ею они и занялись спустя два часа. Сальма открыла для себя индийскую гимнастику
и подружилась с шейхом на этой почве. Он галантно поцеловал ей руку на
прощанье, показывая, что совсем не сердится за испорченный отдых.
Пожалуй, это было самым светлым пятном за всю поездку. Сальму одолевали
мрачные мысли. Она понимала, что из-за своей импульсивности потеряла Эда
навсегда и страшилась возвращения в пустой дом.
…Вилла
сияла огнями. Сальма с недоумением открыла дверь, и ее оглушили
восторженные крики, ослепили бенгальские свечи. Ее возвращение
приветствовала целая толпа гостей. Здесь были ее родители, брат и
сестра, соседи, их дети, друзья… В центре празднично накрытого стола
красовалось блюдо с поросенком, зажаренным целиком, а над ним возвышался
Эд. Он старательно отрезал поросячьи ушки.
— Ты же это любишь, — сказал он, протягивая ей тарелку.
И всю ночь они плясали сальсу, празднуя помолвку, и играли в трик-трак. И Сальма сверкала обручальным кольцом на пальце.
Что он, действительно, родственная душа и такой же сумасшедший, как
она, Сальма окончательно поняла в тот день, когда Эд согласился сыграть
Рокфеллера в ее фильме «Фрида». И даже взялся переписать сценарий.
С тобой не соскучишься!
2002 год
Эд написал девять вариантов сценария! И они, в конце концов, начали
съемки. Нортон невозмутимо наблюдал за тем, как на дорогом лице отрастают… усы. Только однажды осторожно сказал, наблюдая, как Сальма бреет верхнюю губу, провоцируя рост волос:
— Милая, может, лучше прибегнуть к гриму?
Но Сальма упрямо заявила, что у Фриды были усы, поэтому они ей тоже
нужны! Для этой роли она готова была на все… даже на съемки в
эротических сценах, которые раньше были для нее «табу». Самому Родригесу
в «Десперадос» приходилось монтировать их из коротеньких планов: Сальма
ни одной сцены не могла довести до конца. А для «Фриды» ей не пришлось
себя ломать, и она легко изображала даже любовь к женщине.
— Для католиков секс — под жесточайшим запретом, — объясняла она Нортону. — И это заставляет желать его в десять раз сильнее.
Когда работа была закончена, и оставалось только ждать зрительского
суда и решения киноакадемиков, Сальма почувствовала опустошение. Не
хотелось ничего, она часами сидела в кресле-качалке, закутавшись в плед,
поникшая и больная.
Усы над ее верхней губой оказались почти не видны на экране, зато в жизни доставляли много хлопот. Приходилось постоянно избавляться от них с помощью воска и, судя по всему, она приобрела себе эту проблему на всю жизнь. На съемках ее к тому же сильно покусала обезьяна, шрамы побаливали, и Сальме казалось, что она вообще зря все затеяла. Вдруг окажется, что они сняли полную ерунду?
Фильм стал сенсацией. «Фрида» полностью окупила затраченные на нее
средства Сальмы, собрав в США 22 млн. долларов при бюджете 12 млн.
Хайек была номинирована на «Оскар». Однако ее депрессия не прошла даром
для отношений с Нортоном. Вскоре после шумного успеха пара рассталась.
Хоть это и казалось невероятным.
Возможно, Эдвард почувствовал себя отмщенным, когда, спустя несколько
лет накануне свадьбы беременной Сальмы с французским миллиардером
Франсуа Анри Пино в газетах появилось интервью супермодели Линды
Евангелисты — красавицы, известной тем, что постоянно меняет цвет волос — которая называла Пино отцом своего маленького ребенка…
Тогда все были уверены, что Хайек его бросит. Но она преодолела и эту
высоту, все-таки выйдя замуж за отца своей дочери — спустя 2 года после
ее рождения, в 2009 году.
«Я тогда по-настоящему разозлилась и отменила свадьбу. Но потом
поняла, что в какой-то степени даже благодарна Евангелисте за то, что
она дала нам с мужем возможность проверить чувства. Я обожаю
Франсуа-Анри, он без ума от меня, и я не хочу, чтобы он что-то доказывал
или оправдывался передо мной. Сплетни и слухи не так уж и важны. И
потом... У кого из нас нет скелетов в шкафу? У меня их полно!»
