«Иногда
Лив кажется такой наивной, словно только что вылупилась из яйца, —
сказал о своей дочери лидер легендарной группы «Аэросмит» Стив Тайлер. —
Но главное, чему я смог ее научить, — это при любых обстоятельствах
оставаться собой».
Быть собой значило для нее быть максимально естественной. Только натуральный макияж на лице, только искренность в словах, никакого похудения ради рекламного контракта, никаких — боже упаси — пластических операций.
Так она говорила до того, как родила ребенка и развелась. И тогда все-все изменилось…
В ожидании Принца
Удивительно, как она умудрилась сохранить чистоту и наивность среди
рокеров и их легкомысленных поклонниц. Лив с детства окружали
полусумасшедшие люди, которые радостно предавались всем грехам и
порокам, не считая необходимым скрывать свои похождения от маленькой
девочки со скобами на зубах.
Когда видишь собственную мать обкуренной дома или совершено обнаженной
на обложке эротического журнала, то поневоле опускаешь планку своей
жизни и думаешь: «А почему, собственно, я не могу поступать так же?».
Даже волосы — длинные, густые, прямые и блестящие — не
обрезала, чтобы раскинуть их мантией по плечам, как и положено настоящей
принцессе из сказки, когда принц прискачет, чтобы ее спасти.
Очаровательная блондинка,
модель Биби Бьюэлл провела молодость среди восторженных группиз
рок-звезд и не видела смысла отказываться от этого увлечения в зрелом
возрасте. Вот уж кто не брезговал всеми ухищрениями косметологов и пластических хирургов для того, чтобы удержать ускользающую красоту.
Лив признавалась, что долгое время осуждала мать и отца, тем более
что только в десять лет узнала, что настоящим отцом был совсем не муж
матери Тодд Рундгрен, а рок-звезда Стив Тайлер, тоже без царя в голове
совершенно… Это потом, уже сама став матерью, она поняла, что иногда
люди принимают ошибочные решения. И их нужно прощать за это.
Но сначала Лив узнала, что у нее есть сестра. Догадалась, увидев впервые
Мию Тайлер. Конечно, казалось неправдоподобным, чтобы эта пышка
приходилась ей родственницей. Но характерные пухлые губы и миндалевидные глаза
были просто невероятно похожими на ее собственные. Миа, дочь Стива
Тайлера от актрисы и модели Сиринды Фокс, кстати, тоже любит оставаться
собой — именно поэтому, вместо того, чтобы похудеть,
она стала моделью и рекламирует нижнее белье для полных. Лив обожает
сестру, но в глубине души боится стать на нее похожей еще больше… Хотя
пока ничто на это не указывало: Лив с 14 лет работала моделью и
актрисой, была музой Бертоллуччи в фильме «Ускользающая красота» и могла
есть, что угодно, не боясь за свою прекрасную фигуру.
Так вот, дочь группиз и рокера, модель и кинозвезда, красавица с нежной и безупречной кожей лица, потрясающими ногами и соблазнительной грудью
(даже женщины из ее голливудских знакомых признавались, что видят Лив
Тайлер в эротических снах) была наивна до такой степени, что верила в
существование идеальных мужчин и ждала принца. Даже волосы — длинные, густые, прямые и блестящие
— не обрезала, чтобы раскинуть их мантией по плечам, как и положено
настоящей принцессе из сказки, когда принц прискачет, чтобы ее спасти.
Не знала, что в жизни принцессы сами норовят кого-нибудь спасти.
Странный парень
1996 год
Лив бродила по съемочной площадке фильма «Изобретая Эбботов», как
неприкаянная. Ее странный партнер Хоакин Феникс куда-то делся, хотя им
предстояла серьезная сцена, и надо было репетировать… Но этот Феникс так
себя вел, что было непонятно, что выкинет в следующий момент.
Лив сразу предупредили: мальчик немного не в себе с тех пор, как у
него на руках от передозировки умер любимый старший брат. Лив видела
Ривера Феникса в фильме «Мой собственный штат Айдахо» и помнила ужасную
шумиху, поднятую тогда в прессе после его смерти. По всем каналам
беспрерывно крутили запись звонка в службу спасения: как кричал и плакал
Хоакин…
Досталось тогда всем: и Джонни Деппу, в клубе которого все это
произошло, и Киану Ривзу, закадычному другу Ривера, и юному Хоакину —
просто за то, что оказался не в то время не в том месте. Конечно, после
такой травли он уехал вместе с родителями и тремя сестрами из Америки,
чтобы навсегда забыть об этом чертовом кино.
Лив с 14 лет работала моделью и актрисой, была музой
Бертоллуччи в фильме «Ускользающая красота» и могла есть, что угодно, не
боясь за свою прекрасную фигуру.
И все же он вернулся, словно для того, чтобы занять место брата.
Кажется, что для него не существует ничего, кроме съемок: все время
погружен в себя, бормочет что-то и никогда не улыбается. Говорят, он
боится замкнутого пространства, в самолет всегда надевает «счастливые
боксерские трусы», потому что боится летать. Никогда не употребляет
наркотиков и шарахается от всех напитков, в которых градусов больше, чем
в минералке.
Лив очень жалко своего симпатичного, очень талантливого партнера, она
видела, как в перерывах к нему приходит мама, и они сидят, обнявшись.
Она
подошла к его гримерной, в которую уже стучала минут двадцать назад. Ни
звука. Лив решительно дернула ручку двери и шагнула в темноту.
Когда ее глаза немного привыкли, она разглядела в середине комнаты, на полу трясущегося Хоакина в полубессознательном состоянии.
Она включила свет и кинулась к нему, схватив висевшее на стуле
полотенце, чтобы вытереть крупные капли холодного пота, стекавшие по его
лбу.
— У тебя же клаустрофобия! — догадалась Лив и пнула ногой дверь
гримерки, в которой не было окон, чтобы впустить немного свежего
воздуха. — Зачем ты закрылся?!
Он все еще тяжело дышал, и Лив помогла ему подняться, усадила на диван, налила воды. Потом повторила вопрос.
— Мне надо было «найти» состояние, — серьезно ответил Хоакин, не глядя ей в глаза. — Иначе я не смог бы сыграть следующую сцену.
Первой реакцией Лив была обида. Он ведь всего лишь должен был
объясниться ей в любви перед камерой!.. Но потом вдруг все поняла.
Она встала и задернула занавеску, висящую у входа в гримерную.
— Давай репетировать моим способом, — миролюбиво предложила она, подходя к Фениксу. — Закрыться здесь один ты всегда успеешь.
Лив положила руки на его плечи и поцеловала раскрывшийся в изумлении рот…
Но даже то, что такая девушка, как Лив, стала с ним встречаться, не
могло нарушить меланхолии Феникса. Словно он однажды запретил себе быть
счастливым и наказывал себя каждый раз, когда отступал от этого правила.
Лив очень старалась вернуть ему радость жизни, ведь Фениксу
только-только исполнилось двадцать два! Она заставляла его говорить о
брате, чтобы вытащить эту боль из подсознания.
—
Он был мне ближе, чем отец. Заступался за меня. Учил… А они были
бессердечны. Они звери. Устроили шоу. Над нашим домом кружили самолеты, а
в новостях сообщили адрес. У дверей дежурили репортеры. Они хотели
проверить, на сколько у нас хватит терпения, задавали маме один и тот же
вопрос: «Как вам удалось быть столь любезной, когда вам по телефону
сообщили о происшедшем?»
Последние слова он выкрикнул. Лив с глазами, полными слез гладила его беспокойную руку, стараясь удержать ее на месте.
— Я был начинающим актером, а Ривер уже звездой, — жалобно сказал Хок. —
Я не хотел больше возвращаться в кино. Но… я счастлив только, когда я
на площадке…
— Только, Хок? — Нежно спросила Лив, гладя его по затылку. И засмеялась, увидев, как распахиваются его глаза.
— Теперь нет, Лив. Я счастлив, когда ты рядом.
Увидеть — и не забыть
1998 год
Они встречались уже два года и были не разлей вода, но, когда Хоакин
попросил Лив переехать к нему, она долго думала. И даже советовалась со
своей подругой Алисией Сильверстоун.
— С ним я чувствую себя мамочкой, — говорила Лив. — Я словно не
принадлежу себе. Только и думаю, какое сегодня настроение у Хока. А оно у
него чаще всего плохое. А если вдруг случайно хорошее, то он потом
будет чувствовать себя таким виноватым перед умершим братом, что впадет в
депрессию…
— Но это наверняка пройдет, — пожала плечами Алисия.
Хоакин представлял ей кого-то еще, но Лив больше никого не видела и ничего не слышала. В висках стучало одно: это он, это он…
— Не знаю… Может, это характер такой несчастливый? Он готовится к
роли, словно наказывает себя, какими-то садистскими способами, а потом
долго и мучительно выходит из образа. Дай ему волю, он бы посадил меня
дома с кучей детей, очень хочет большую семью. А сам так себя ведет, что
один ребенок у меня уже есть.
— Ты не уверена в своем чувстве? — Осторожно спросила Алисия.
— Да нет… Только не знаю, люблю я его или так сильно жалею? В юности мне
всегда представлялся Мой Принц — сильный, смелый, уверенный в себе, он
берет меня за руку и ведет… И защищает от всех врагов. Хок… он нежный,
трепетный, нам нравятся одинаковые вещи, но он не Мой Принц…
— Если будешь ждать принца, останешься в старых девах, — сообщила Алисия.
Лив засмеялась:
— Наверное, ты права. Хок действительно замечательный. И очень меня любит.
Но очень смешно было бы встретить парня своей мечты в тот день, когда переедешь жить к другому!
В
конце концов, она все-таки перевезла свои вещи в нью-йоркскую квартиру
Хоакина, а вечером того же дня они пошли на вручение музыкальной премии
«Грэмми». По этому случаю Лив сделала макияж роковой женщины — густо намазала свои словно припухшие от поцелуев губы красной помадой и подвела стрелками и так удлиненные глаза.
— Познакомься, Лив, это Ройстон Лэнгтон. Вокал и бас-гитара английской рок-группы «Спайсхог».
Хоакин представлял ей кого-то еще, но Лив больше никого не видела и
ничего не слышала. В висках стучало одно: это он, это он… Английский
музыкант, немногословный и не слишком красивый, произвел на нее такой
впечатление, что оставшийся вечер она старалась находиться рядом и
вслушивалась в его нечастые реплики. «Как он умен, господи… Как сдержан.
А эта улыбка, эти манеры!»
Фениксу пришлось дернуть ее за рукав, чтобы увести из этой части
зала. И только теперь Лив вспомнила, что она несвободна. Она сделала
свой выбор и только что переехала к своему бой-френду, который не может
без нее жить.
Неожиданно стало трудно дышать, она почувствовала себя птичкой, которая залетела в клетку, и дверь за ней захлопнулась.
Они жила с Хоком, но почти все это время пыталась
выбросить из головы Ройстона. Но разве есть силы человеческие скрыть
горячую влюбленность от ревнивого взгляда?
Те, кого приручили
1999 год
Конечно, она не могла бросить Феникса, не могла так поступить с ним. «Мы в ответе за тех, кого приручили»…
Лив стала бороться со своим чувством. Она похоронила его на самом дне своего сердца, стараясь, чтобы никто ничего не заметил.
— Почему бы вам не пожениться? — спрашивали знакомые. — Вы такая пара!
— Успеем! — Смеялась Лив, ничем не выдавая своего отчаяния.
Англичанин, который произвел на нее такое впечатление, понятия не
имел об этом. Он изредка встречался Лив на рок-концертах, они болтали,
как старые знакомые и расходились, сказав друг другу «до свидания». А
когда оно будет, это следующее свидание?
Однажды
— господи, как она была счастлива! — они встретились… В пробке. Их
машины встали рядом, и два с лишним часа они разговаривали. Лив
показалось, что прошло пять минут…
Она узнала, что Ройстон старше ее на восемь лет, что он сам сочиняет
музыку для своей группы и вот уже несколько лет живет один. Лэнгтон был
так спокоен, когда разговаривал с ней, что Лив поняла: она должна сама
решать свою проблему. Англичанин к ней совершенно равнодушен.
Они жила с Хоком, но почти все это время пыталась выбросить из головы
Ройстона. Но разве есть силы человеческие скрыть горячую влюбленность
от ревнивого взгляда?
Однажды после очередной встречи на рок-концерте, вернувшись домой,
Феникс так хлопнул дверью, уйдя в спальню, что Лив сразу поняла:
разговор назрел. Она вдохнула полной грудью и пошла за Хоком.
— Что случилось, милый? — Спросила она. Феникс сидел в кресел и грыз ногти.
— Ты считаешь меня дураком, Лив? — нервно спросил он. — Сегодня ты
разговаривала с этим Лэнгстоном целый час, повернувшись ко мне спиной, и
отмахивалась, когда я к тебе обращался. И так случается каждый раз,
когда мы встречаем его.
Лив не отвела глаз.
— Я люблю его, Хок, — негромко сказала она. — Это сильнее меня.
— Когда любишь — совсем неважно, где находишься, —
уверяет Лив. — Теперь, когда я нашла любовь, никакие трудности мне не
страшны.
Испытание чувств
2001-2003 год
Она вела жизнь затворницы. Приходила с работы, что-то ела, обязательно очищала лицо от макияжа — Лив — маньяк очищения, — наносила на лицо толстый слой увлажняющей маски
и падала на кровать с плеером. Хэнк Уильямс, Пэтси Клайн, Элвис
Кастелло и старые блюзы стали ее собеседниками. Лив пыталась разобраться
в себе. Что заставляло ее любить этого человека, тосковать по
несбывшейся мечте? Пыталась заставить себя забыть сурового
немногословного англичанина и даже обрезала свои роскошные волосы, чтобы начать новую жизнь…
И тут раздался звонок.
— Это Ройстон, — раздалось на том конце телефона. — Давно не виделись!
— Это невероятно, — захлебываясь, рассказывала Лив. — Он ухаживает за мной! Представляешь? Он! За мной!
— Ну что же тут невероятного? — улыбалась Алисия.
— Нет, я не верю. Он присылает мне розы и любовные письма, как
средневековый рыцарь! А письма написаны настоящими чернилами! И
скреплены печатью в виде буквы L… Я умру от счастья. С ним все иначе.
— Но… Может быть, ты опять ошибаешься, — осторожно сказала Алисия. —
Может, это только увлечение и не стоит торопиться с выводами?
— Я уверена, — засияла Лив. — И мне нет никакой надобности торопиться. Я
это докажу. Мне предложили роль Арвен во «Властилине колец». Я уеду на
съемки в Новую Зеландию на полтора года, и за это время моя любовь к
Ройстону станет только крепче!
— Ты сумасшедшая! — покачала головой Алисия.
— Если мы будем так долго разговаривать по телефону, спутник сойдет с
орбиты! — шутила Лив, и Рой смеялся в ответ. Он всегда носил с собой
таблицу перевода разных часовых поясов на австралийское время и звонил
ей днем и ночью. Восемнадцать месяцев они не видели друг друга, только
разговаривали, и это сделало их страсть еще жарче.
— Я ненавижу телефон, — говорил Ройстон. — Но эта штука позволяет мне слышать твой голос… моя Властительница кольца.
Модный Дом, с которым она сотрудничала, намекнул, что
модели неплохо было бы похудеть с помощью липосакции. Тайлер вспылила:
она не станет предавать свое тело ради работы и денег.
— Какого кольца? — улыбался голос Лив.
— Обручального, конечно. Я купил тебе обручальное кольцо и прошу выйти за меня замуж. Ты согласна?
И через два океана полетело ее ответное:
— Да!
Весной 2003 года Лив и Ройстон поженились после трехлетнего испытания своих чувств. Половина этого срока прошла в разлуке.
Они нашли для свадьбы затерянный остров в Атлантическом океане, а для
совместной жизни — деревенский домик в английском захолустье — на
родине Лэнгстона.
— Когда любишь — совсем неважно, где находишься, — уверяет Лив. —
Теперь, когда я нашла любовь, никакие трудности мне не страшны.
Прекрасная зрелость
2004-2010
Но обычная, будничная жизнь оказалась куда более сильным испытанием. В
конце 2004 года Лив родила сына Майло. Это сделало ее еще счастливее —
но, в то же время, уязвимее. Модный Дом, с которым она сотрудничала,
намекнул, что модели неплохо было бы похудеть с помощью липосакции. Тайлер вспылила: она не станет предавать свое тело ради работы и денег. Но втайне с ужасом смотрела в зеркало — после беременности и родов тело стало неузнаваемым.
Работая в Париже, она могла часами наблюдать из окна машины за
француженками — ее сводила с ума смесь простоты и шика. Вот на кого она
всегда хотела быть похожей — а вовсе не на жительниц Лос-Анджелеса с их
густым загаром, акриловыми ногтями и выбеленными волосами.
Лив начала проводить в тренажерном зале долгие часы,
стараясь привести себя в форму. Но сильно похудела только тогда, когда
стало ясно, что ее брак с Ройстоном дышит на ладан. Что там у них
произошло на самом деле — ни он, ни она не говорят, но известно, что Лив
жаловалась своему адвокату, что муж тянет с нее деньги, ревнует к славе
и, вообще, оказался совсем не королевских достоинств человеком…
Став матерью-одиночкой, красавица Тайлер пересмотрела
свои взгляды на жизнь. Она не ищет принца — она больше времени проводит с
сыном. Сейчас ей 33, и Лив больше не критикует тех, кто прибегает к пластике, чтобы удержать ускользающую красоту.
— Я хожу в спортзал, иногда даже два раза в день: я должна хорошо выглядеть, ведь моя внешность — это мой заработок. И я уверена, что когда-нибудь сделаю пластическую операцию, — говорит Лив. — Когда видишь, что происходит с вашим телом после рождения ребенка, перестаешь сомневаться в необходимости этого. Но буду ли я когда-нибудь делать подтяжку лица? Не знаю… Видимо, до этого тоже нужно просто дожить».
