Мальчишек
из Квинса всегда можно узнать по особой независимости. Чтобы выжить на
бандитских улицах «плохого» района Нью-Йорка, приходится рано взрослеть и
рано учиться носить маски. Эдриан по прозвищу Замухрышка дома был
примерным мальчиком. Но, собираясь в школу, клал в карман нож.
2003 год
Сон
Он вздрогнул и проснулся. Минут десять лежал, бестолково пялясь в
окно. Сквозь спущенные жалюзи пробивались полоски света, и нельзя было
понять, то ли это раннее утро, то ли он проспал, и уже обед. Ему снилась
Неллор. Смешная девчонка в широких штанах и размалеванной косметикой юной рожицей. Его первая любовь…
Они же не знали, что он всего лишь играет роль. Если бы
не способности к лицедейству, его, может быть, давно убили бы по дороге в
школу или из нее.
Во сне она дразнила его, обнимаясь с мрачным типом в кожаной куртке.
Тип помахивал плеткой со свинцовым наконечником, всем видом показывая,
что приближаться к нему небезопасно. Эдриан чувствовал смертельную обиду
и тоску. Разве она вчера не позволяла себя целовать и не говорила: «Эд,
ты лучший парень на свете»? Он открыл глаза, чувствуя подступающие
рыдания, и все не мог успокоиться. Надо было вставать и лететь в
Лос-Аджелес, где его, возможно, ждала высокая кинонаграда и встреча с
одной из самых красивых актрис мира, но воспоминания захлестнули его с такой силой, словно все случилось вчера, а не полтора десятка лет назад.
Скай Неллор была ди-джеем. Вот такое забавное занятие для девушки.
Эдриан приходил в клуб ради нее. Садился в стороне и весь вечер
наблюдал, как стройная девушка с лихим начесом
крутит свои диски, пританцовывает и во все горло подпевает известным
певцам. Завсегдатаи клуба над ним смеялись, потом перестали — грустный
профиль худого носатого мальчишки примелькался.
Даже отпетые хулиганы предпочитали не связывать с
Броуди. Он мог становиться бешеным: глаза белели, рот кривился, из горла
рвалось рычание, Эдриан выхватывал нож…
Они
же не знали, что он всего лишь играет роль. Если бы не способности к
лицедейству, его, может быть, давно убили бы по дороге в школу или из
нее. Добираться приходилось на нескольких электричках, через самые
опасные районы Большого Города, а во времена его детства там хозяйничали
подростковые банды. Инстинкт самосохранения подсказывал: играй! И он
играл. Мальчику из интеллигентной семьи, где мама была фотохудожником, а
папа — школьным учителем, не оставалось ничего другого.
В школе его прозвали Замухрышкой за черноту и худобу. Зато дома он становился звездой: мама считала его внешность очень колоритной
и необыкновенной, часто просила сына позировать для своих
фотокомпозиций и всячески приветствовала участие в школьной
самодеятельности. Сам мальчик увлекался фокусами и показывал всем
желающим шоу «Великолепный Эдриан». О подобных забавах не подозревал
никто из его дворовых приятелей, и он заработал немало очков в свою
пользу, когда удивлял их мелкими трюками вроде карандаша, сломанного при
помощи бумажного доллара...
Неллор нравилась его непохожесть ни на кого, она проводила пальчиком по большому носу Эдриана, доставшегося в наследство от венгерских предков его мамы, и он млел от этой ласки, закрывал глаза, как большая птица…
Все это было так давно, что и помнить не стоило бы. Стряхнув с себя оцепенение, Броуди поднялся и поплелся в ванную.
Эдриан Броуди производил на нее странное впечатление. Она почти робела перед ним.
Девушки из прошлого не снились ему очень давно, и было странно,
почему именно сейчас он увидел Скай Неллор. В последние годы Эдриану
оказывали знаки внимания кинозвезды и старлетки, он мог бы выбрать
богатую и знаменитую или самую красивую женщину.
Он так и делал, прослыв донжуаном, но остановиться на одной не мог. И
предпочитал посещать дорогой японский ресторан «Нобу» на Манхэттене не с
любовницей, а с мамой, которая никак не могла привыкнуть к тому, что
теперь это им по карману.
Предвкушение
Шэрон Стоун любила «молодую кровь» и держала в поле зрения всех
молодых и талантливых актеров. Ей нравилось видеть их смущение, когда
они знакомились с нею, звездой легендарного «Основного инстинкта»,
нестареющей сексапильной блондинкой с высоким интеллектом и не менее высокой грудью. Им не стоило знать, что грудь — создание пластического хирурга, сама бы Шэрон никогда в этом не призналась.
Когда она еще не была замужем за Филом Бронштейном,
наиболее достойные проходили боевое крещение в ее постели. Как это было,
например, с Леонардо Ди Каприо…
Но Эдриан Броуди производил на нее странное впечатление. Она почти
робела перед ним. Может быть, потому что ко времени их знакомства уже
вышла замуж и слегка утеряла боевой напор закоренелой холостячки, а,
может, потому что изящный мужчина с большим носом казался слишком утонченным и не походил на шумных, блестящих и малообразованных обитателей Голливуда.
Они познакомились в Нью-Йорке, где Эдриан вырос, а уроженцы Большого
города весьма высокомерно относятся к «целлулоидным человечкам» из
Лос-Анджелеса. Вот и Броуди предпочитал подрабатывать, ремонтируя
автомобили, только бы не сниматься в коммерческой чепухе. Его роли были
небольшими, но запоминающимися — в «Тонкой красной линии», «Лете Сэма».
На съемках последнего фильма ему сломали нос, но Эдриан не стал делать
пластику, и его профиль стал еще более запоминающимся.
Шэрон
хвалила при той встрече его актерские способности, и сразу поняла, что
этот парень не нуждается в ее похвалах. Все, что ему надо о себе знать,
он знает и так.
Потом они еще несколько раз встречались на светских мероприятиях и
даже подружились. И опять, должно быть, оттого, что голова Шэрон была
занята совсем не флиртом. Эдриан не любил легкомысленных женщин. Рядом с
ним всегда были красавицы, но чаще он был один, — молчаливый,
насмешливый, стильно одетый, — по всем правилам хорошего вкуса: ничего
лишнего.
С тех пор минуло несколько лет, и вот Броуди обозначил свою истинную
стоимость для всего мира. Его, малоизвестного молодого актера
номинировали на «Оскар» наравне с такими корифеями как Джек Николсон и
Майкл Кейн. Шансов получить премию было мало, но сам факт впечатлял.
Шэрон уже посмотрела фильм «Пианист» и была потрясена и силой игры
Эдриана, и его фактурой: для роли он страшно похудел и казался изможденным, на последней стадии истощения. Она думала о нем всю предоскаровскую неделю и почти не удивилась, когда Броуди позвонил.
Эдриан не любил легкомысленных женщин. Рядом с ним всегда
были красавицы, но чаще он был один, — молчаливый, насмешливый, стильно
одетый.
От его бодрого голоса, в котором проскальзывали фамильярные нотки (он
знал, что нравится кинозвезде) ей стало вдруг жарко и весело. Эдриан
сказал, что приедет на церемонию без режиссера Романа Поланского,
которому заказан путь в США (здесь его ждал суд по старому обвинению в
педофилии), и просил разрешения остановиться в ее доме.
— Ты же знаешь, я терпеть не могу отели. Приютишь оскаровского номинанта?
Шэрон знала, что ее муж Фил испытывает к Броуди симпатию и считает, что
мальчик на редкость умен, по-европейски интеллигентен и начитан. Для
редактора журнала Бронштейна это было важно. Поэтому Шэрон, не
задумываясь, дала согласие. Однако вскоре муж позвонил из Сан-Франциско и
сообщил, что дела задерживают, так что он вряд ли приедет на выходные. А
Шэрон почему-то не стала ему говорить, что будет не одна.
Положение становилось двусмысленным, но словно помимо ее воли.
Наслаждение
— Этот чертов Поланский едва не довел меня до голодной смерти, —
весело рассказывал Эдриан, с аппетитом поглощая обед, который
гостеприимная хозяйка предусмотрительно заказала в ресторане. — Но дело
того стоило. Мне пришлось похудеть килограмм на 15, к концу съемок меня уже шатало ветром. Но теперь мне требуется больше усилий, чтобы поправиться и накачать мышцы, чем сбросить вес.
Шэрон молчала. Она всей кожей чувствовала себя наедине с молодым,
привлекательным мужчиной и мысленным взглядом исследовала собственную
внешность. Продуманную взлохмаченность прически, яркие полные губы, естественный макияж, легкомысленное мини, высоко открывающее стройные изящные ноги. И, конечно, правильно выставленный свет — киноактриса знает, как расставить лампы, чтобы лицо выглядело гладким и свежим, а предательские морщинки вокруг глаз и рта на время исчезли.... Весь этот день она провела у массажиста и визажиста и теперь чувствовала себя во всеоружии.
Потом
она показала гостю его комнату, помогла разложить вещи, все это
сопровождалось случайными прикосновениями, легким флиртом, рискованными
насмешками. Атмосфера накалялась, Шэрон чувствовала себя, как охотник в
привычном ритме погони. И на этот раз ощущала, что Эдриан тоже не
равнодушен…
— Я забыл запонки, — сказал Эдриан, роясь в сумке. — Придется завтра до церемонии ехать в магазин.
— Подожди. У Фила множество запонок. Пойдем, выберем тебе подходящие.
И она поманила его пальцем. Эдриан покорно пошел за ней и… оказался в
супружеской спальне. Шэрон взяла большую шкатулку и села на кровать.
Броуди остался стоять рядом. Когда-то Шэрон обожала устраивать мужчинам
такие мизансцены и доводить их до исступления одним видом своих ног… Но
на этот раз сама была взволнована не меньше.
— Посмотри сюда, — глухо сказала она и откинулась на подушки. — Видишь, какие красивые…
Эдриан наклонился над ней…
Запонки раскатились по всему полу.
И она поманила его пальцем. Эдриан покорно пошел за ней и… оказался в супружеской спальне.
…Потом они пошли пить чай, и хозяйка только что не мурлыкала от
удовольствия. Эдриан молчал и чувствовал себя неловко. Он сам не
понимал, что на него нашло. Кажется, чертов сон, приснившийся этой
ночью, настроил его на чересчур романтический лад, поманил ложной
надеждой на новую любовь. Но сердце молчало… Опять молчало.
Кроме того, он уважал Фила Бронштейна, так что на душе было погано.
А вот жена Фила ничуть не переживала. Сидела у стола в прозрачном пеньюаре, в вырезе которого виднелась ее почти девичья грудь, болтала ножой в спадающем сабо и ворковала. А Эдриен уже жалел, что не остановился в отеле.
Неожиданное появление Бронштейна в такой ситуации напоминало плохой анекдот или финал глупой комедии положений.
Послевкусие
Но муж сделал вид, что ничего не заметил. Он дружелюбно поговорил с
Эдрианом, заметив, что считает его лучшим претендентом на «Оскар», что
бы там ни решили академики. Попросил чашку чая, а потом, сославшись на
усталость, пошел спать. Но лег в своем кабинете. Шэрон не возражала.
Кажется, она уже приняла решение.
На следующий день Эдриан испытал потрясение, став лауреатом «Оскара» в
категории «Лучшая мужская роль». А «Пианист» стал лучшим фильмом. Он
вышел получать премию за себя и за Поланского в запонках мужа Шэрон
Стоун.
Вскоре супруги развелись. О причине оба промолчали, но
слухами земля полнится. Тем более что Шэрон явно надеялась на
продолжение случайной связи и сделала несколько круговых подтяжек и липосакций, о которых стало известно прессе…
Но Броуди больше не появился у нее. Чувство вины — плохой спутник по жизни. С Шэрон он старается не встречаться даже случайно.
Да
ему и некогда. После успеха «Пианиста» Броуди больше не надо работать в
автомастерской. Известный нью-йоркский дизайнер Ermenegildo Zegna
заявил, что Броуди — это мужчина будущего и предложил ему за большие
деньги рекламировать свою одежду. Эдриан снялся в множестве нашумевших
фильмов, но порой принимает предложения малоизвестных режиссеров, чтобы
выйти за рамки навязанного ему образа. О личной жизни думать некогда — о
постоянных отношениях, во всяком случае. Броуди неуловим. Его большие
грустные глаза привлекают женщин, но не дают ответа на вопрос: как же
стать для него единственной? Независимость — его главная страсть.
В этом году Броуди исполнилось 38, Эдриан не считает этот возраст критическим:
— Я чувствую себя даже более счастливым и юным. У меня появилось более
здравое ощущение самого себя. Я не хотел бы заново пережить драму моего
двадцатилетия, потому что эти годы прошли во власти тоски.
